Дзогчен или Ати – йога, метод самоосвобождения.

 

 

 

            Далай – Лама XIV пишет: «Дзогчен — это высочайший пик, кульминация всех предшествующих Колесниц, а все остальные учения преподаются для того, чтобы подготовить практикующего к этому высшему пути».

Именно его часто называют девятой колесницей всего буддийского пути, согласно наиболее полной, на мой взгляд, из существующих, классификации школы нингма.

Эту «колесницу» называют также ати-йогой, махасанпатра (великая полнота) или махасандхи, махашанти, санти маха ( великое совершенство) на языке Уддияны.

Другое название этого учения махабинду  или тигле ченпо (великая сфера). Есть и  иные, известные и не очень.

Дзогчен является состоянием, изначально присущим человеку. И это состояние не связано ни с религиями, ни со школами.  Но так называется и путь, ведущий к открытию этого состояния, существующий сейчас в культурном и прочем ареале тибетского буддизма и культуры. Однако его можно назвать частью некоторой иерархии путей с большой мерой условности. Отнесение дзогчена к традиции нингма тоже весьма относительно, с точки зрения учительской преемственности и понимая всё отличие применяемых методов, дзогчен вполне можно считать и отдельной школой.

Великими практиками дзогчена были и пятый Далай-лама Гелчог Нгаванг (1617 – 1682, начавший строительство дворца Потала в его современном виде, и третий кармапа  Рангчжунг Дордже (1234 - 1339), объединивший учения махамудры, традиционно принадлежавшие к линии передачи его школы, с ати-йогой.

Это путь по ту сторону «закона причин и следствий» и «без усилий», «за пределами понятий» и «за приделами желания», вне созерцания и не – созерцания. Дзогчен ведёт к реинтеграции субъект – объектной двойственности, источника любого страдания, своими, особенными методами. « Внешнее и внутреннее – это двойственность, само внешнее и есть внутреннее. Даже толика глубокого состояния неподвластна пониманию» - читаем в коренной тантре дзогчена раздела семде «Кунжед Гьялпо».

Естественно, что эти положения требуют правильного понимания и наставлений от сведущего учителя. Этот путь не является связанным с принципом отречения – основой учений сутр и соответственно не подразумевает монашества. Хотя естественно он может практиковаться любыми людьми, в том числе и принявшими соответствующие обеты. Иногда дзогчен сравнивают связывают с дзэн – буддизмом. Эти пути схожи в силу их непостепенности, однако дзэн это путь сутр и при следовании ему достигается иной плод. Методы дзогчена, основанные на «самоосвобождении» также  совершенно другие.

Соответственно иные методы достижения используются в тантрическом буддизме, где основой практики является «преображение».

Человек существует как состоящий из тела, энергии (речи или души) и ума ( или условно «духа»). Если учения хинаяны и махаяны связаны больше с телесной дисциплиной, тантры с энергией, то дзогчен в основном сосредоточен на уровне ума, естественно включая в себя и уровни тела и энергии. В дзогчене обычно выделяют три раздела или три «серии» учений: семде, лонде  и  упадеша.

Писать о дзогчене очень непросто, поэтому в этой книге, постараемся представить дзогчен  в основном в виде цитат и выдержек из писаний его признанных мастеров. В этих переводах сохранены авторские особенности текстов переводов.

 Современный учитель дзогчена Намкай Норбу Ринпоче пищет: «По своей сути Дзогчен -  это учение об изначальном состоянии бытия, которое представляет собой изначальную неотъемлемую природу каждого человека. Войти в это состояние означает ощутить себя таким, каков ты есть, центром Вселенной, однако речь здесь идет не об обычном эгоцентризме. Обычное эгоцентрическое сознание и есть та самая клетка ограниченности и двойственного видения, которая не дает нам вкусить свою собственную истинную природу - пространство изначального состояния.

Понять это изначальное состояние означает постичь учение Дзогчен, а функция передачи учения Дзогчен состоит в том, чтобы донести это состояние от того, кто его реализовал,  то есть сделал реальным то, что было прежде лишь скрытой возможностью,  тем людям, которые еще остаются в плену состояния двойственности. Даже само название Дзогчен, что означает "Великое Совершенство", указывает на самосовершенство этого состояния, изначально чистого в своей основе, где нечего отвергать или принимать.

…традиция Дзогчена, …, пришла через тибетскую культуру, в которой нашла приют с самого начала документально зафиксированной истории Тибета, тем не менее, мы не можем утверждать, что Дзогчен это тибетское учение, так как само изначальное состояние не имеет национальности: оно вездесуще.

Дзогчен  - это не Сутра и не Тантра. В Дзогчене основа передачи введение, а не проявление, как в Тантре. Главные его практики работают непосредственно на уровне Ума, их цель  ввести человека в изначальное состояние, а прямое введение в него дает Учитель. В этом состоянии практикующий продолжает пребывать до полной реализации великого Переноса или Тела Света. Такая реализация опять-таки отличается от результатов, достигаемых с помощью практик Сутры и Тантры.

Дзогчен не считает себя вершиной какой-либо иерархии уровней и не является постепенным путем. Дзогчен это путь самоосвобождения, а не преображения, поэтому в нем визуализация не входит в число основных практик; но в Дзогчене нет никаких ограничений, поэтому в качестве второстепенной практики может быть использована практика любого другого уровня. Главная практика Дзогчена заключается в том, чтобы прямо войти в недвойственное созерцание и пребывать в нем, продолжая его углублять вплоть до обретения Полной Реализации.»

 

Учение Великого Совершенства было проповедано в чистой сфере дхармакаи Адибуддой (изначальным буддой) Самантабхадрой другому будде — Ваджрасаттве, уже на уровне самбхогакаи.

Ваджрасаттва передал это учение, традиционно считающееся распространенным в 13 мирах, видьядхаре Прахаршаваджре или по тибетски Гарабу Дорже , рожденному в стране Уддияна ( возможно современные Афганистан и Пакистан) в 183 г. до н.э. (по другой версии через 20 лет после махапаринирваны Будды Шакьямуни).

Дзогчен был одним из множества учений данных Буддой Шакьямуни, однако ему учили и предшествующие Будды, в том числе и Шенраб Миво, основатель бона. Обычно говорят о двенадцати изначальных учителях, большинство из которых существовали, согласно традиционным представлениям в немыслимых для науки и современного человека временах и пространствах.

Однако ко времени прихода Гараба Дорже большинство учений дзогчена на Земле были утеряны и от них остались, только «фрагменты». Этот учитель заново открыл этот древний и всегда новый путь.

 

 

Жизнь Гараба Дорже»

 

Из книги «Кристалл и путь света» Намкая Норбу Ринпоче

 

В отличие от жившего раньше него Будды Шакьямуни, но подобно

Падмасамбхаве, которому предстояло прийти в мир позже, Гараб Дордже

проявил необычное рождение. Реализовавшее существо может само выбирать

место и время своего рождения, что кажется невозможным с ограниченной

точки зрения, свойственной двойственному видению. Мать Гараба Дордже

Судхарма, дочь царя Уддияны, была монахиней. Дитя, которое она родила,

было зачато после видения, посетившего ее во время медитации, и это

событие ее и возрадовало, и опечалило. Ей было стыдно: она боялась,

что люди будут думать о ней плохо или сочтут ее ребенка призраком,

поскольку его родила девственница, поэтому она спрятала его в яме

для золы. Когда через несколько дней царевна вернулась, полностью

раскаявшись в своем поступке, то обнаружила, что мальчик, живой и

здоровый, играет в золе. И тогда все признали дитя чудесным воплощением

великого Учителя, и царь взял его во дворец. Он сам, благодаря своей

великой ясности, стал произносить наизусть коренные тантры, хотя его

никто этому не учил, и царь получал от общения с ним такую радость,

что назвал его Прахаршаваджра, что на языке Уддияны, похожем на

санскрит, означает "Радостная Ваджра". В переводе на тибетский это

имя звучит как Гараб Дордже.

 

Когда Гарабу Дордже исполнилось семь лет, все ученые пандиты этого

царства собрались на диспут, и Гараб Дордже победил их в полемике,

проявив гораздо более глубокое понимание, чем любой из них. Затем он

преподал им учения Дзогчена, и далеко окрест быстро распространилась

весть о том, что какой-то мальчик из страны Ургьен, признанный

воплощением великого существа, дает Учение, выходящее за пределы

закона причины и следствия.

 

Достигнув Индии, эта весть очень взволновала тамошних буддийских

пандитов, и было решено, что самый ученый из них, чье имя было

Манджушримитра, весьма искусный в логике и полемике, должен разгромить

в диспуте этого юного выскочку. Но по прибытии Манджушримитра обнаружил,

что мальчик действительно является великим Учителем, и в его Учении

невозможно найти ошибку. Ему стало ясно, что мудрость этого ребенка

далеко превосходит его собственное интеллектуальное понимание. Он

глубоко раскаялся и признался Гарабу Дордже в своем дурном намерении:

встретиться с ним с единственной целью  победить в диспуте. Гараб

Дордже простил пандита и дал ему наставления. Однако он попросил

Манджушримитру, величайшего буддийского ученого того времени, написать

текст, излагающий доводы Учения, при помощи которых Гараб Дордже его

победил. Это произведение, написанное Манджушримитрой, существует и

поныне

Чтобы понять, почему можно сказать, что Учение Гараба Дордже выходит

за пределы основополагающего закона кармы, закона причин и следствий,

тем самым внешне противореча учению Будды Шакьямуни, и, тем не менее,

является совершенным Учением, мы должны обратиться к знаменитой

"Сердечной Сутре" (Праджняпарамитахридайя-сутра)  краткому изложению

сути всех больших сутр Праджняпарамиты. Эта сутра содержит учение о

природе шуньяты, пустоты, в котором перечисляются все составляющие, из

которых мы конструируем нашу действительность, и устанавливается, что

каждая из них, в свою очередь, пустотна. В этой сутре пустотность

чувств и их объектов раскрывается путем повторения формулы: "...итак,

поскольку все явления по своей сути лишены собственной природы, нельзя

утверждать, что глаз имеет какое-либо независимое существование, точно

так же, как реально не существует ни такой "вещи", как ухо или нос,

ни чувства зрения, ни слуха, ни обоняния..." и т. д. Затем таким

же образом отрицаются все главные составляющие учения Будды, чтобы

показать их коренную пустотность, и, как утверждается в сутре, с точки

зрения пустоты "...не существует ни кармы, ни закона причины и

следствия".

 

Поскольку в сутре утверждается, что сам Будда просил великого

бодхисаттву Авалокитешвару передать это Учение другому великому

бодхисаттве, Манджушри, перед лицом собрания множества существ всех

классов и поскольку в конце этой сутры Будда восхваляет мудрость слов

Авалокитешвары, а также говорится, что все собрание возликовало, ясно,

что в самом сердце учения Будды содержится учение вне причин и

следствий, то есть вне любых ограничений.

 

У Гараба Дордже было множество учеников  как среди людей, так и

среди дакини, и он продолжал учить до конца своей жизни. Прежде чем

растворить свое тело в сущности элементов и обрести Тело Света, он

оставил изложение сути своих Учений, называемое "Три завета".»

 

             

           

           

           Гараб Дорже выразил учение дзогчен в виде «трех заветов»:

 

Прямое «введение» или «ознакомление» (со знанием или «видением» своей собственной природы).

 

Избавление от сомнений (по поводу наличия этого видения).

 

Пребывание в этом состоянии.

 

     Эта «троица» сложна для понимания. Само слово «завет», не совсем точно.  Пока в русском буддизме, равно как и в отечественном научном востоковедении отсутствует общепризнанная терминология и то состояние в котором должен стремится обнаружить себя практикующий переводится по-разному. И «пустота» и «нирвана» безусловно не описывают то непозноваемое, к чему безусловно стремится каждый человек. Дзогченовских терминов это касается в особенности.

.          По-тибетски, то, с чем учитель «знакомит» или во что «вводит» ученика -  это «ригпа», что вне контекста переводится как «видение» или «знание». Это состояние недвойственно и является природой ума и находится вне пространства и времени.

Часто его переводят его переводят как «чистое изначальное присутствие». Встреча  с этим знанием, с самим собой, некое «самовоспоминание» своей истинной природы и есть первый и необходимый шаг. Естественно, что здесь нет и не может быть никаких  прямых аналогий с очень глубоким, но всё же внебуддистским  учением о «самости - атмане».

Учения Будды Шакьямуни с самого своего появления на севере Индии придостеригали от любой концептуализации последних тайн бытия, к которым, без сомнения, относится и ода из последних тайн – истинное понимание того, что обычно обозначают человеческим «я».

           Намкай Норбу Ринпоче пишет: «чистое присутствие, эта коренная осознанность, когда мы и не отвергаем мысль и не следуем за ней, подразумевает тибетское слово ригпа, антоним слова маригпа, означающего коренное неведение двойственного ума. Если вы не можете обнаружить это чистое присутствие ригпа, то никогда не обнаружите

Дзогчен: чтобы найти Дзогчен, следует отыскать обнаженное состояние ригпа.»

У современных нингмапинских мастеров братьев Палдэн Шераб Ринпоче  и Цеванг Донгьял Ринпоче читаем: «Ригпа лежит в основе нашей способности мыслить. Саморождённое ригпа естественно присутствует, и эта внутренняя основа – всеобъединяющее чистое присутствие – предшествует возникновению любой двойственности….

Поскольку сущность ума изначально чиста, она никогда не была ничем ограничена. Мы уже свободны. Эта реальность и есть основа любого понятия. Эта глубинная природа заложена в великой пустоте, в махамудре и праджняпарамите, в мудрости запредельных пустоты и блаженства, чистых с самого начала…

Познакомится с целостностью, увеличить и расширить её – это и есть дзогчен, изначальная чистота.

Непревзойдённое воззрение дзогчена, выходящее за приделы деления на субъект и объект, объемлет собой всё».

Поддержание этого состояние и есть одна из основ практики дзогчена.

 

 

 

 

Для понимания истории дзогчена есть смысл представить читателю большой отрывок из очень редкого текста. В него входят жизнеописания самых ранних учителей дзогчена в нашу эпоху.

Он сделан Джимом Вэлби, учеником Намкая Норбу Ринпоче, а на русский переведён Ф. и М. Смольковыми и был издан в 2004 году издательством «Шан Шунг – Москва, под редакцией Т.Науменко.  

Это весьма символический текст, понимание которого не просто. Его образность требует знания как мистических реалий, так и знания древней жизни в Индии и Тибете.

Язык терма требует опыта, сострадания ко всем живым существам и просто кармической склонности к его восприятию. Этот текст написан великим мастером буддизма Лончен Рабжамбой в XIV – ом  веке.

 

ВЕЛИКАЯ ИСТОРИЯ

Рождение Гараба Дордже

 

Со времени паринирваны Будды минуло триста шестьдесят шесть лет. К западу от индийского города Бодхгайи, в стране Уддияне, в краю Дханакоша обитали существа-кошаны. У них были человеческие тела, медвежьи лица и лапы с железными когтями, а кишки набиты множеством мелких самоцветов. Тот край получил имя Дханакоша, потому что места, где росли сандаловые деревья, называли дха.

Великий храм Траши Дечжед Цегпа окружали тысяча шестьсот восемь меньших храмов, связанные друг с другом веревочной сетью с золотыми колокольчиками. Здесь даже мужчины были статными и хорошо сложенными; они укладывали длинные волосы в тюрбан, носили украшения из золота, серебра и лазурита и красные с белым хлопковые одежды. Женщины носили длинные волосы, ниспадавшие на спину и грудь, и украшения из раковин и костей.

У правителя этой области Упараджи и царицы Нангва Салвэй Одэнмы была дочь Кудхарма, которая избрала духовный путь и, быстрого завершив предварительные практики, стала монахиней. В сопровождении своей служанки, дакини Девэй Ньингдже Дэн, Кудхарма отправилась на остров из золотой пыли, находившийся на расстоянии одной йоджаны к западу от комплекса храмов, и поселилась там в соломенной хижине. Однажды ночью царевне Кудхарме, строго соблюдавшей монашеские обеты, приснился белый мужчина; в руках у него было длинное копье из хрусталя с драгоценными каменьями, а на голове — украшенный драгоценностями хрустальный сосуд, на котором были вырезаны буквы ОМ А ХУМ СВАХА, знак того, что он наделен силой будд пяти семейств. Незнакомец трижды коснулся сосудом головы царевны, и благодаря исходившему из него свету та смогла ясно увидеть все три мира одновременно.

На следующий день, в полдень, Кудхарма, которую этот сон глубоко поразил, пересказала его своей служанке. Та ответила:

— Это знак того, что у царевны родится воплощенный будда (та служанка была дакини Пурна Ньевар Шива).

— Разве такое может быть? — недоумевала царевна.

Скоро она почувствовала в теле какое-то неудобство. Боль становилась все сильнее, и в первой половине десятого месяца из правого бока царевны родился сын-безотцовщина. Родив ребенка, монахиня почувствовала себя опозоренной и стала горько сетовать:

— Этот сын-безотцовщина появился не от мирской связи с мужчиной. Кто в трех мирах возжелал этого? Мирские боги, Брахма, могущественные демоны, злые духи? Кто видел кого-то подобного среди богов и демонов? Кто из лишенного Дхармы мира мог такое сотворить? О, горе! Я желала хранить целомудрие и чистоту, а потому такое проявление извращенной чувственности — ужасное оскорбление!

Царевна была до того опечалена, что даже не услышала, как ее служанка сказала:

— Это юный будда. Этот ребенок — будда

Кудхарма бросила младенца в яму с золой и оставила там. Но из пыльной ямы струился свет и доносились звуки, и, заглянув туда по прошествии трех дней, царевна разрыдалась. Мальчик был жив и невредим, она достала его, обернула покрывалом из чистейшего белого шелка, омыла водой с молоком и другими веществами. Царевна взяла его и подумала: раз он не умер, должно быть, это совершенно исключительное существо.

Боги на небесах произнесли радостные стихи: «Господин, Учитель, Возвышенный! Мы молимся тебе, истинный защитник, небесный владыка ваджры! Дакини разогнали облака, а боги, наги, демоны и другие существа пролили на землю дождь из цветов сандалового дерева. Во всех мирах защитники били в барабаны Дхармы, трубили в раковины, вздымали царские знамена и флаги и т. д. Даже великие цари-риши собрали облака из бесчисленных лекарственных растений.

От обычной пищи младенец рос не по дням, а по часам: за месяц он достигал того, на что другим детям был нужен год и два месяца. По прошествии семи лет мальчик сказал матери:

— Дорогая матушка, я должен выразить свое почтение ученым пандитам. Позволь мне пойти, даже если тебя не радует мое желание вести речи о Дхарме.

— У тебя, сынок, еще молоко на губах не обсохло, куда тебе вести речи о Дхарме? — ответила мать:

— Пожалуйста, позволь мне пойти, — горячо молил мальчик.

Тогда мать сказала:

— Ступай на восток: там, на расстоянии одной йоджаны отсюда, в краю Рабту Нангва что в Дханакоше, в окружении пятисот святых пандит живет твой дед, правитель Упараджа.

Так мать позволила ему пойти.

Мальчик очень обрадовался и пошел туда. Встретив царя, он поклонился и сказал:

— Великий царь, хочу выразить почтение твоим пятистам пандитам, что живут в этом храме. Даже если тебя не радует мое желание вести речи о Дхарме, прошу, исполни мою просьбу.

Царь оглядел его и сказал:

— Как может юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло, вести речи о Дхарме? Какое уж тут почтение!

— Прошу тебя, господин, исполни мою просьбу, — настаивал мальчик.

— Ты еще мал, — ответил царь. — Но, поскольку твое тело отмечено многими знаками будды, может статься, что ты воплощенный будда. Поэтому я устрою тебе встречу с пандитами.

Царь удалился. Когда перед полуднем собрались пандиты, он рассказал им о своем разговоре с мальчиком. Один из пандит сказал:

— Столь глупые слова даже не смешны. Не пускай его. А что скажут другие?

Самый ученый из пандит ответил:

— Если его прогонят, как мы удостоверимся, что он — не будда во плоти? Нынче ночью я видел во сне замечательное предзнаменование.

После такого совета мальчика впустили. Он поклонился и стал обстоятельно излагать Дхарму. Мальчик не смущался, какие бы вопросы о Дхарме ему ни задавали. Он был настолько проницателен и уверен в себе, что пандиты склонились перед ним и выразили почтение, коснувшись головами его ног.

Они дали ему имя «Умный», поскольку он обладал большим умом. Царь преисполнился великого счастья и дал ему имя «Учитель Гараб Дордже». Еще ему дали имя «Великий Учитель, Оживший Мертвец Цвета Пепла», поскольку он не умер, когда мать выбросила его в яму с золой. Было у него и еще одно имя — «Радостный Учитель, Оживший Мертвец». поскольку все люди были рады ему и счастливы. Так он получил четыре имени.

Воплотившись как существо одного из четырех уделов рождения, он проповедовал слова победоносного Будды и посещал близлежащие ады. Сила его заслуг способствовала развитию живых существ. Затем он отправился на север, на гору Нангва Ньима Рабту Нангдаг Чжепа, где поселился в хижине из травы посреди устрашающих каменных глыб. На протяжении тридцати двух лет он давал учение, пребывая в глубокой медитации. Семь раз земля содрогалась, и в небе слышались бесчисленные голоса. Дождем сыпались разнообразные цветы. Однажды прозвучали громогласные слова: «Учение сторонников крайних взглядов потерпело крах».

В тех краях был один правитель, последователь крайних взглядов. Как-то раз его молодые пастухи увидели Гараба Дордже. Они дудели ему в уши в козлиный рог, совали внутрь гусиное перо, но так и не смогли вывести из медитации. Тогда они решили, что он ничего не чувствует.

Когда пастухи рассказали об этом своему господину, тот сказал: «Это предвещает распространение буддийских учений и упадок учений крайних взглядов. Вы двое, ступайте и убейте его». Он дал обоим по ножу и отослал. Но, как ни старались убийцы, они так и не смогли найти удобного случая, чтобы убить учителя: он просто ушел по дороге, что вела меж облаков в небо, и был таков. Правитель и его окружение пришли в изумление. Они сложили руки, вознесли хвалу Гарабу Дордже и вступили на буддийский путь.

По прошествии тридцати двух лет Гараб Дордже знал наизусть все учения предшествовавших всецело совершенных Будд, в частности 6.400.000 стихов Дзогчена. На вершине Тэнпэй Лэгьепа, что в горах Малайя, эти тексты произносили трехликая дакини ваджра дхармадхату по имени Джигтэн Девэй Ротанг Дэнпа, облаченная в тигровую шкуру, держащая в четырех руках зонты из павлиньих перьев, ездящая на стремительном тигре или льве, и дакини Дечжед Сермо Йонтэн Тайепа с ужасающим ликом и совершенно радостным умом, оседлавшая гром, облаченная в складчатую перевязь из молнии.

Три года спонтанно струились слова и буквы в форме нирманакаи, и Гараб Дордже записывал их без ошибок. После того как они были записаны, учитель предложил мудрым дакини сделать пуджу в пещере, где они проявлялись. Получив согласие, он попросил дакини остаться с ним. Они придали учению незыблемость с помощью конкретных проявлений и дали Гарабу Дордже прямую передачу, дабы учение продолжалось многие годы.

Для последующих поколений я расскажу кое-что об особых местах, где возникло учение, и о местах, где появлялись Будды.

 

 

В пяти йоджанах к северо-востоку от Бодхгайи, посередине гористой местности, Гараб Дордже построил хижину на большом кладбище Силвэй Цал, окружность которого составляла две с половиной йоджаны. Медная ступа с круглым позолоченным зонтом и разнообразный перезвон колокольчиков спустились из мира досточтимых богов прямо в середину его безмерной хижины, подобной центру горного края или середине ладони. В каждом из четырех направлений располагались ступы Тела Учителя, сооруженные из разных материалов.

К северо-востоку от кладбища в ветвях исполняющего желания дерева бхисала в большом разнообразии водились разные виды грифов. Здесь обитала Гачжед Вангчуг с трезубцем в руке, одетая в ниспадающий красный шелк, убивающая одно существо за другим, ездящая на черном льве в сопровождении изысканной свиты.

Вокруг обитали бесчисленные дакини. У одних из глаз струился солнечный свет. Другие, издавая неистовые громоподобные звуки, ездили на буйволах. Третьи, с пронзающими, как резец, глазами, держали в руках ножи. Иные, держа в руках груды черепов, ездили на тиграх. Иные, держа в руках человеческие трупы, ездили на львах. Иные пожирали внутренности и ездили на гарудах. Иные, нанизав на острые копья человеческие трупы, ездили на шакалах. Иные, пяти- или десятиликие, плавали в океане крови. Иные держали в бесчисленных руках множество разных существ. Иные отсекали себе голову и носили в руках. Иные, вырывали себе сердца и сжимали их в руках. Иные, вырвав свои внутренности, хватали их и пожирали. Бесчисленное множество других дакини ездили на лошадях, слонах и быках.

В центре всего этого находилось озеро Дарующее Наслаждение. На кладбище жили бесчисленные живые существа. Одни были не способны быстро двигаться, а другие откровенно пытались убить их и съесть.

Намереваясь помочь тем, кто поступает глупо и кому необходимо упражняться в мудрости, Гараб Дордже верхом путешествовал по окрестностям вместе с дочерью Вишну. Она была нагая, с распущенными волосами.

Хотя обитавшие на кладбище живые существа были ужасно напуганы, они склонялись, завидев горсти разнообразных чудесных плодов, упавших на землю. Прислонившись спиной к центральной ступе, дакини учили Дхарме способами, бесчисленными, как лучи солнца,.

 

Рождение Манджушримитры

 

В то время в городе Римпа, что к западу от Бодхгайи, жили брахман Ньипа Легдэн Тонпа и его жена Нангвэй Дронма. У них был сын Манджушримитра, связанный с благородной Дхармой и особенно сведущий в пяти ветвях знания.

Мудрый Манджушри поведал ему с небес о прекрасном великом кладбище: «О сын благородной семьи! Если хочешь стать буддой в этой жизни и в этом теле, отправляйся на великое кладбище Силвэй Цал».

Выполняя его указание, Манджушримитра отправился на кладбище Силвэй Цал, встретился с Гарабом Дордже и попросился к нему в ученики. Семьдесят пять лет он изучал Дхарму с этим воплощенным буддой.

Когда со времени паринирваны Будды минуло пятьсот сорок четыре года, к северо-востоку от кладбища, в верховьях реки Дантиг, Гараб Дордже проявил достижение, при котором тело исчезает. Когда он показывал Манджушримитре этот метод полного выхода за пределы страдания, земля сильно содрогалась, ослепительно вспыхивали узоры из света и раздавались неслыханные звуки. Манджушримитра лишился чувств и упал наземь. Придя в себя и взглянув на небо, он увидел гуру, восседающего в шаре из света.

Манджушримитра горько зарыдал и трижды произнес: «О, горе! Если учитель, свет светильника угас, кто разгонит темноту мира?!»

Из находящегося в небе шара из света Гараб Дордже высунул по локоть правую руку., Украшенная драгоценностями золотая шкатулка, издавая устрашающие звуки, трижды облетела вокруг Манджушримитры и опустилась на ладонь его правой руки. Он открыл шкатулку, заглянул внутрь и увидел на украшенной пятью драгоценностями раковине печать из прозрачного лазурита, разъясняющую важность трех заветов Гараба Дордже.

От одного взгляда на это Манджушримитра достиг абсолютной полноты, как наполнившийся до краев сосуд. Так в тот час, когда Гараб Дордже закончил свой путь, Манджушримитра обрел глубокое понимание на основе собственного переживания. В момент самоосвобождения проявился воплощенный будда. Учение его осталось на долгие времена. Воплощенный будда естественно раскрылся. Манджушримитра склонился перед образом воплощенного будды, окруженного шаром из света.

Затем он разделил сто с лишним тысяч неизмеримых учений Дзогчена на три раздела: Семде — для тех, чей ум уже успокоен, Лонгде — для тех, кто вышел за пределы деяния, и Упадешу — для тех, кто работает с сущностными моментами.

Вдобавок он обобщил некоторые особые темы. Он разделил «Самое сущностное тигле» <Ньинтиг> на устные наставления и поясняющие учения. Сделав две копии устных наставлений и сущностных комментариев поясняющих учений, он не мог найти место, где бы их сокрыть. В конце концов он сокрыл их к северо-востоку от Бодхгайи, под валуном, похожим на вишваваджру. Сотворив ваджрное пламя, он запечатал их печатями дакини и дхармараджи и сделал невидимыми.

 

На некотором расстоянии к западу от Бодхгайи находилось огромное кладбище Сосойлинг, окружность которого составляла одну йоджану. В центре кладбища стояла огромная самовозникшая ступа необычайной высоты, увенчанная круглым зонтом с украшениями из серебра и драгоценных камней. Она была великолепно украшена сетью из колокольчиков, солнцем и луной. На ее стенах красовались изображения восьми мамо, в том числе Кеури.

К северо-востоку от ступы в озере Будринум обитали различные зловредные твари, среди которых были водяные чудовища. Берега озера со всех сторон окружали разнообразные каменные глыбы.

К юго-западу от ступы собрались знаменитые мирские боги и демоны. На вершине огромного черного бананового дерева сидело множество грифов, вокруг его ствола обвивались черные ядовитые змеи, а у подножия шныряло множество черных крыс. У мирского бога Кунга Жонну, облаченного в гирлянду из черепов и накидку из черного шелка, был львиный лик, похожие на мечи руки и человеческая голова, а в руках он держал деревянную трость и трезубец, на который были насажены человеческие трупы. Его свита из ста тысяч кровожадных божеств-мамо ездила на буйволах и жаждала плоти и крови.

Была там и невообразимая группа дакини. Одни, с распущенными волосами, ездили верхом на львах, высоко вздымая знамя с девятью насаженными на древко черепами. Другие неслись на стае птиц, вздымая львиное знамя. Иные, с одиннадцатью ликами на одном теле, пожирали кишки, сердца и другие органы. Иные черные женщины, тряся длинными волосами, изрыгали изо рта волков и собак. Иные пронзали человеческие тела и сыпали железный град, вздымая тигровое знамя. Иные отсекали верхнюю часть тела от нижней и извлекали наружу свои легкие и сердца. Иные отрубали себе руки и ноги и разбрасывали вокруг. Случались там и невероятные проявления магии.

Посреди бесчисленных груд сердец из свежих и гниющих трупов, посреди костей и озер крови, домов из человеческих черепов и маленьких хижин из сочащихся черепов обитало множество грифов, крыс, ядовитых змей, шакалов цвета мяса, волков, ужасных пчел и других хищников. Кто клевал, кто кусал, кто шнырял, кто выл, кто вырывал глаза, кто обгрызал ноги и глодал кости.

Среди этих существ, поедающих внутренности и другие органы, могущественные практикующие, мужчины и женщины, занимались всевозможными йогическими практиками. Великий учитель Манджушримитра сидел в позе лотоса на львином троне, вздымая разнообразные знамена победы, поддерживавшие зонт из золота, серебра и павлиньих перьев. Он жил в своем многоэтажном кладбищенском доме в окружении сонма дакини. На протяжении ста девяти лет он мирно покоился в медитации.

 

Рождение Шрисингхи

 

В то время в Китае, в городе Сошэйлинг, жили мирянин Гева Дэнпа и его жена Нангва Салва Рабту Кьенпа, и был у них сын Шрисингха, обладавший изумительными способностями к учебе. Он вырос в городе Шоанг Джомнагпо. В пятнадцать лет под китайским деревом Бодхи он стал изучать с китайским учителем Хатибхалой пять ветвей знания: грамматику, астрологию, литературу, логику и Дхарму — и за три года постиг их в совершенстве.

Решив отправиться в Серлинг, что на западе от китайского дерева Бодхи, он оседлал большую и сильную черную верблюдицу. Когда, проезжая по этому варварскому краю, он смотрел вдаль, великомилосердный махасаттва Авалокитешвара явил ему прямо в небе свой улыбающийся лик. Призвав Шрисингху жестами убеждения, он молвил: «О счастливый сын благородной семьи! Если ты действительно хочешь достичь цели, отправляйся в китайский город Сосойлинг. Отправляйся туда, сын благородной семьи!»

Возрадовавшись, Шрисингха подумал: «Поскольку я еще довольно молод, то вполне могу пройти полный курс Мантраяны и в течение семи лет освою ее внутренние и внешние аспекты». Поэтому он отправился в Риво Ценга, что в восточном Китае, и в течение семи лет под руководством учителя Билекити из низшей касты изучал различные тантры, комментарии, тайные наставления и ритуальные практики, относящиеся к внешним и внутренним аспектам Мантраяны.

Семьдесят два года он провел в состоянии пустоты без мыслей. После этого он стал монахом, получил имя Яртха и прожил тридцать лет в Китае, соблюдая обеты. Однажды утром Шрисингха спокойно и умиротворенно купался в пруду к востоку от Риво Ценга, и вдруг пришел в возбуждение и лишился чувств. Когда он очнулся, сам Велико милосердный воззвал к нему с небес, из ореола света. «Отныне буду странствовать по Китаю, — подумал Шрисингха. — Но на пути так много препятствий, поэтому, прежде чем отправиться, необходимо обрести кое-какие магические способности».

Так, отвлекаясь и мешкая, Шрисингха откладывал путешествие десять лет. Потом за три года он достиг некоторых успехов в медитации, в частности, обрел свойственную ригдзину способность управлять продолжительностью жизни. После этого он провел девятнадцать лет там, где собираются ригдзины. По истечении этих девятнадцати лет он, воспользовавшись своими магическими способностями, перенесся в Сосойлинг на крыльях ветра, ни разу не ступив на землю. Встретившись с Манджушримитрой, он сделал простирания, обошел вокруг него, поднес мандалу и стал делать все, как делал гуру. «Милостиво прими это и возьми меня в ученики», — молвил Шрисингха. Затем на протяжении двадцати пяти лет он просил наставлений и медитировал.

Когда со времени паринирваны Будды прошло восемьсот тридцать лет, на вершине ступы, что стояла в центре кладбища, Манджушримитра проявил достижение, при котором тело исчезает. В небесах появились света и звуки, земля загромыхала. Как только Манджушримитра продемонстрировал этот метод выхода за пределы страдания, Шрисингха лишился чувств и упал на землю. Когда сознание вернулось к нему, он посмотрел в небо и увидел Благородного, который восседал в шаре из сияющей энергии. Шрисингха горько заплакал: «Увы! Если учитель, Ваджрный Свет, угас, кто рассеет темноту мира?»

Манджушримитра протянул правую руку и опустил на ладонь Шрисингхи драгоценную шкатулку со своим последним заветом, озаглавленным «Шесть медитативных переживаний». Шрисингха открыл шкатулку и увидел буквы, написанные чернилами из ста одной драгоценности на бумаге из пяти различных драгоценностей. В тот миг, когда шкатулка коснулась руки Шрисингхи, он исполнился прямого понимания, как полный до краев сосуд. Не отвлекаясь на излишнее многословие, он безошибочно постиг смысл.

По прошествии трехсот двадцати пяти лет Манджушримитра магически появился на западе Индии, в Сергьи Метогги Гьенпэй Линге, и стал известен как Поздний Манджушримитра. Он дал наставления по медитативному постижению Тайной Мантры Падмасамбхаве, учителю из Уддияны. После этого он передал очень ясную золотую сущность этих учений Арьядэве, который практиковал йогу. Затем на кладбище Чагмэйлинг, что на вершине Бамо Пунгпа, он проявил достижение, при котором тело исчезает, и стал всецело совершенным буддой. Позднее он появился на кладбище Чогту Дэва Пелвар Чжепа.

 

Шрисингха скрывает тексты

 

Кланяюсь высшему господину, которого так трудно повстречать, хотя сфера великолепной совершенной мудрости пронизывает все десять направлений шестиуровневой вселенной.

После ухода Манджушримитры Шрисингха достал из-под Бодхгайи сжатую сущность учений Тайной Мантры. Затем он отправился туда, где проявляется состояние будды — к китайскому дереву Бодхи. В жилой комнате над центральным храмовым залом он собрал подлинные письмена, которые положили начало учению. Он поделил наставления Тигле Дзогчена на четыре раздела: внешний, внутренний, тайный и чрезвычайно тайный. Первые три раздела, относящиеся к обширной теме, он поместил в медный ящик и спрятал внутри четвертой колонны, поддерживавшей свод храма. Он сокрыл эти учения на благо грядущих поколений. Запечатав эти книги знаками дакини и дхармараджи, он заставил их исчезнуть до наступления благоприятного времени.

Чрезвычайно глубокую сущность этого совершенно непревзойденного цикла Дзогчена он постоянно носил с собой, как сердце. Гуру Шрисингха хранил это тайное переживание и собственные практики для тела где-то в небесном пространстве.

Затем ему явилась во сне мать. Женщина в великолепном убранстве сказала: «Послушай, я твоя мать. Если ты спрячешь сжатую сущность самых тайных учений Ньингтиг в храме Траши Триго, в самом центре святилища, то сам станешь буддой, а грядущие поколения получат пользу от этих учений».

Три дня спустя Шрисингха по совету дакини Нампар Ролпэй Гьен спрятал этот четвертый цикл в святилище китайского храма Траши Триго, в трещине колонны. Он по очереди запечатал его знаками дакини и дхармараджи и заставил исчезнуть до наступления благоприятного времени. Вдобавок он вверил их Экаджати, хранительнице учений Мантры, и помолился, чтобы их нашел счастливейший сын его сердца, а затем сделал их невидимыми.

Изучив бесчисленные способы магических действий в неблагоприятных обстоятельствах, в том числе великую печать, налагающую заклятие, магически преобразующиеся слоги, слоги против интеллектуального исследования и воровства, он скрепил их вместе и спрятал в Китае, в святыне Трава Тхава, что стоит на склоне горы Риво Ценга. Затем он сделал их невидимыми.

Шрисингха поселился на китайском кладбище Силчжед, окруженном множеством райских деревьев. Среди этих деревьев росли вдоль тропинок цветущие кусты олеандров. Между ними были рощи бамбука и сахарного тростника. В центре всего этого громоздились бесчисленные груды сердец из свежих и гниющих трупов. Дакини издавали множество таинственных звуков, а легко и бесшумно двигающиеся вокруг существа пожирали плоть, пили кровь и обгладывали груды костей. Там было много существ обликом и цветом тела похожих на людей; раздавались разнообразные громкие звуки, напоминающие звуки труб, и многое другое.

На вершине многоэтажного дома из черепов пылал огонь и поднимался дым. Вокруг средней части висел туман, а у подножия купались девушки-наги. Внутри на слоновьем троне, погрузившись в свой духовный мир, сидел в позе лотоса Шрисингха вместе с обнаженной дочерью Вишну. Боги, полубоги и другие существа прислуживали ему и склонялись перед ним с зонтами, знаменами, флагами, шелковыми кистями и т. д.

 

Рождение Вималамитры и Джнянасутры

 

В то время существовали одна тысяча и девять городов. В городе Лангпой Цал на западе Индии у мирянина Дедэна Корло и его жены Дагньи Салмы родился сын Вималамитра. А в городе Камалашила на востоке Индии у мужчины из низкой касты по имени Шантилагпа и его жены Гевэй Семмы родился сын Джнянасутра.

Позднее Вималамитра и Джнянасутра жили среди пятисот буддийских ученых в Бодхгайе, в Индии. Из всех ученых эти двое были самыми умными и использовали свой ум должным образом. В одной из предыдущих жизней они были детьми брахмана Сраты и из-за кармической связи, существовавшей в том предшествовавшем рождении, жили в большом ладу.

Однажды в жаркий день, гуляя неподалеку от Бодхгайи по Дамбуй Цал, украшенному душистыми цветами, они почувствовали усталость. Продолжая идти по тропинке, они услышали голос с небес. Одновременно взглянув вверх, они увидели достославного Ваджрасаттву, который восседал там подобно сияющей радуге. 

Он обратился к ним так: «Внемлите, сыны благородного происхождения! Хотя на протяжении пятисот своих последних рождений вы были пандитами и практиковали благородные учения, вы всё еще не достигли цели Тайной Манты. Если хотите в этой жизни стать буддами и прекратить возникновение зависимых скандх, ступайте к китайской святыне — дереву Бодхи».

Вималамитра, необычайно воодушевленный этими словами, тут же вернулся домой, в город, взял свою чашу для подаяний и отправился в путь. Придя к китайскому дереву Бодхи, он встретился с ученым Шрисингхой. Святой учитель был чрезвычайно добр и в течение двадцати лет давал ему устные наставления и учения внешних, внутренних и тайных тантр, но самих текстов не дал. С радостью в сердце Вималамитра вернулся в Индию.

Повстречав на окраине индийского города Гачжедги Цал ученого Джнянасутру, Вимала рассказал ему о своих переживаниях.

«Где живет это подлинное проявление татхагаты?», — спросил Джнянасутра, и Вимала рассказал, где тот живет. «Немного энергии у меня есть», — подумал Джнянасутра и отправился в Китай. Благодаря своим магическим способностям он совершил девятимесячное путешествие за один день. Обойдя вокруг китайского дерева Бодхи, Джнянасутра огорчился, потому что гуру там не оказалось. Он обыскал все окрестности, но Шрисингхи нигде не было. Джнянасутра помнил, что говорил Вималамитра, но Шрисингхи просто не было там.

Очень высокая черноволосая женщина, глядя прямо на бывшее жилище Шрисингхи, несла на спине сосуд с водой. Природа одарила ее белоснежными зубами и бирюзовыми ресницами. Морщинки посередине лба образовывали вишваваджру. У нее был прекрасный цвет лица, а в руке она держала попугая. То была дакини Гонсем Чамма. Она обратилась к Джнянасутре с такими словами: «О счастливец! Если желаешь высшего окончательного учения, оно возникнет в тебе в Траши Триго!»

Тогда Джнянасутра отправился в этот величайший из городов, расположенный в центре Китая. В Траши Триго было по две тысячи и пять врат в каждом из направлений: на востоке, юге, западе и севере. Одно из десяти тысяч святилищ было многоэтажным, и в нем обитали десять тысяч монахов буддийской общины. Там было десять тысяч лошадей, слонов и других животных, а еще были птицы и музыкальные инструменты.

Но и там Джнянасутра не встретил гуру. Он очень опечалился и, подумал: «Мне не везет, должно быть у меня недостаточно заслуг!»

Пока он размышлял о том, что не нашел гуру, на северо-восточном выступе крыши появилась дакини Чома. У нее было львиное тело, покрытое пятнами, павлинья шея и уродливый лик; а в руке она держала жезл, на который были насажены три черепа. Дакини обратилась к нему с такими словами: «Слушай, счастливец! Прямо сейчас гуру идет по Данти. Тебе чрезвычайно повезло, потому что он будет на кладбище Силчжед, что к северу отсюда. Дакини любят тех, кому предстоит что-либо свершить, и заботятся о них. Ты должен пойти туда. Во всеблагое время ты получишь учения Тайной Мантры». Так дакини Чома ободряла Джнянасутру.

Прибыв туда, он встретил Шрисингху, поднес мандалу из драгоценностей, сделал простирания, обошел вокруг и попросил: «Прошу принять меня в ученики». Шрисингха в облике нагого Брахмы поднялся с трона и, храня молчание, вышел из комнаты, сложенной из черепов. Он поднял три пальца вверх и устремил взгляд в небо. Тогда Джнянасутра подумал, что он принят на три года. Поняв это, Шрисингха трижды почесал голову.

После этого Джнянасутра три года сидел, повторяя все, что бы ни делал гуру: подносил мандалу, растирал тело, звонил в колокольчик, складывал руки. По истечении трех лет Джнянасутра простерся перед Шрисингхой, обошел вокруг, поднес ему тридцать восемь мер золотого песка и попросил: «Гуру, пожалуйста, прими меня». Но Шрисингха девять лет не давал ему устных наставлений. Тогда у Джнянасутры возникла мысль. Решив, что должны существовать какие-то тексты, дающие доступ к этим учениям, он повторил свою просьбу. Шрисингха удовлетворил его просьбу: показал книги, скрытые под храмом дерева Бодхи. Одиннадцать лет он давал поясняющие учения. Затем, когда сердце Джнянасутры исполнилось удовлетворения и он выглядел совершенно счастливым, Шрисингха спросил:

— Ты действительно доволен?

— Я совершенно доволен, — ответил Джнянасутра.

— Цель не в этом, — сказал Гуру.

Джнянасутра подумал, что должно существовать некое очень глубокое наставление, показывающее путь этих учений, поэтому он снова обратился к гуру с просьбой.

— Для этого необходимы посвящения, — ответил тот.

И вот в храме Траши Триго Шрисингха даровал ему обычное развернутое посвящение, а потом на протяжении трех лет давал непревзойденные тайные наставления.

— Есть книга, в которой это написано, — сказал гуру. — Ты получишь ее, когда придет время.

Всем сердцем усвоив учения, Джнянасутра решил обратиться с просьбой. Он стал подумывать о возвращении в Индию, но потом понял, что, если вернется в эту страну сейчас, смысл учения Будды останется ему неведом. Почувствовав это, он решил обратиться к гуру и попросил:

— Я хочу получить истинное переживание.

— Чтобы получить истинное переживание, нужно иметь полные посвящения, — ответил гуру.— Это постепенный процесс.

Тогда в безлюдной местности Шрисингха полностью даровал ему сжатое посвящение. Затем на вершине великой горы Косали Джнянасутра в течение года практиковал разделение сансары и нирваны.

После того как Шрисингха полностью даровал очень сжатое посвящение, Джнянасутра испытал необыкновенное понимание. А тщательно выполнив в течение месяца практики предельно сжатого посвящения*<* Четыре вида посвящений Упадеши (троче, троме, шинту троме и рабту троме) объясняются в книге Намкая Норбу Ринпоче “Беседы в Конвее», ч. 1 с. 242.— Прим. ред.>, он обрел власть над своим умом.

На протяжении шестнадцати лет Джнянасутра испытывал эти переживания и видел практики, которые выполнял его гуру. Иногда Шрисингха выполнял упражнения по задержке дыхания, а иногда вел себя как тигр или буйвол, умастив обнаженное тело кровью и жиром. Он втыкал в очень длинные волосы перья, брал в правую руку меч, а в левую — наполненный кровью череп. Он пил кровь и бродил по кладбищу.

Однажды он накинул на тело тигровую шкуру и сел верхом на быка. На нем была шляпа мирянина, а в руке — грохочущий барабан из черепов. Скитаясь по кладбищам, он выполнял различные практики. Иногда на благо существ он практиковал с множеством взаимосвязей земли, воды, ветра и огня.

Однажды по приглашению Палчжина, царя Хотана, Шрисингха поселился в шелковом доме шестирукой львиноголовой богини Кармо. Когда он вошел под три шелковых зонта на втором этаже, шесть могущественных сыновей демонов-ночжин затопали ногами и убежали прочь. Через семь дней после того как Шрисингха вернулся оттуда, раздался страшный шум. Джнянасутра взглянул вверх и увидел, что его святой учитель сидит в небе, в шаре из сияющей энергии. Лишившись чувств, Джнянасутра упал на землю. Когда он очнулся, шар сияющей энергии в небе сверкал еще ярче. В ясном небе повсюду гремел гром и отдавался эхом с невероятной силой. На поверхности содрогающейся, волнующейся и колышущейся земли Джнянасутра увидел бесчисленное множество золота, серебра, цветов и музыкальных инструментов. «Это знаки того, что мой гуру вышел за пределы страдания», — подумал Джнянасутра и горько заплакал:

— Увы! Если учитель, пламя светильника, угас, кто рассеет тьму мира?

Сам Шрисингха передал ему свой последний завет под названием «Семь гвоздей». Положив его на ладонь Джнянасутры, он сказал:

— Книги Ньингтиг находятся в Траши Триго, в колонне храма Самле. Отправляйся жить на кладбище Бхасинг.

К этому времени со времени паринирваны Будды миновало девятьсот восемьдесят четыре года.

 

Джнянасутра практикует на кладбище Бхасинг

 

«Поступлю так, как велел гуру», — решил Джнянасутра. Поэтому он достал тайные книги, обернул их в шелковую ткань, вверил на хранение китайцам Темин Цогдагу и Семзанг Палдро и отправился на кладбище Бхасинг.

Кладбище это находилось довольно далеко к востоку от Бодхгайи. С севера, с черной горы, похожей на спящего слона, стекала река. С юга, с горы, похожей на стоящего желтого тигра, доносился запах сандаловых деревьев. На западе, на горе, похожей на застывшего в прыжке льва, находились гнезда гаруды. На востоке, на горе, похожей на лик Брахмы, росли целебные травы. Посередине, где было все необходимое и желанное, находилась ступа Сонам Дзогпа. Она была построена из меди, железа и драгоценных материалов, а главной ее опорой было похожее на змею сандаловое дерево, крона которого образовывала навес из множества лотосовых листьев. Средняя часть его описывала круг, на котором были выложены кольца из небесно-голубых самоцветов. Основание его было обнесено ярусами, походившими на закрытый лотос, а самый нижний ярус тесно примыкал к дереву царя Сенги. Все ветви дерева переплетались, как свободно раскинутая сеть из бирюзовых камней, образуя замысловатый узор. На нижних ярусах было множество животных, которые жили на кладбище в окружении многочисленных богинь. Пространство над ними было заполнено множеством преданных мирянок, державших опахала. Над ними обитали многочисленные семейства волшебных птиц.

Прямо к югу от ступы, в пределах слышимости звука, находились священные ворота с хрустальными изображениями мирских божеств. В воротах был Яма Бардо — черный, со спутанными волосами, клыками и глазом, торчащим из огромного живота. Его окружала тысяча свирепых мирских демониц-мамо.

Над Ямой располагался божественный владыка Цундари, который сотрясает мир. Обнаженный, с волочащимися по земле окровавленными волосами, он сидел верхом на осле. Из глаз его валил дым, изо рта вырывалось пламя, в правой руке он держал трезубец с насаженными на него человеческими трупами, а в левой — сосуд. Его окружали восемьсот сонмищ демонов, чье дело — пить кровь живых. Были там и терпящие мучения духи, которые нарушили свои обязательства. Некоторые трупы на вершине огромной горы мертвых тел, свежих и гниющих, были невероятно прожорливы. Но жившим на этом кладбище существам были по вкусу разнообразными плоды, что росли на деревьях, и он не жаждали плоти и крови.

На востоке, посреди домов из сочащихся человеческих голов, путешествовала по трем измерениям на гаруде ученая Палги Лодро. Она была совершенно нагая, с пятью лицами темно-красного цвета, а ее свернутую косу обвивала гирлянда из черепов. В пяти правых руках она держала колесо, лотос, копье, труп ребенка и стрелу, в пяти левых — монаха, льва, волка, кинжал и лук. На ней были различные кладбищенские принадлежности, а прислуживала ей тысяча живших там дакини мирного нрава.

На юге царица дакини, желтая Семма, ездила на Цогдаге( «Хозяин собрания» — эпитет старшего сына Махешвары. — Прим. русского переводчика) У нее была одна голова, две руки и крылья из бирюзы и лазурита. Нагая и свирепая, в правой руке она держала череп, наполненный чангом из молока свиньи, а в левой — символы просветления. У нее были косые глаза, а лицо покрыто шрамами. Ее окружала свита из тысячи дакини.

На западе нагая Барма Ченмо с подобранными волосами держала в правой руке ваджру, а в левой — длинный аркан. Она ездила на животном в сопровождении тысячи могущественных дакини.

На севере зеленая нагая Самантабхадри с распущенными волосами держала в правой руке сову, а в левой — сокола. Она ездила на волке в сопровождении тысячи карма-дакини.

На северо-востоке обитала Мекьер Логги Тренгва Дзинпа. Нагая, зеленая, с подобранными волосами, в правой руке она держала связку мечей, а пальцем левой руки делала указующий жест. Она ездила на буйволе в окружении семи кровожадных демониц-мамо.

На юго-востоке нагая бледно-голубая Шавари с распущенными волосами, держала в руках огромный гниющий труп и ездила на голодном слоне. Ее сопровождали семь слуг, вырывавших внутренности из тел.

На юго-западе нагая бледно-голубая Траг Чжингмо с волосами, завязанными сзади узлом, держала в руках львиный стяг, пронзительно кричала ХУМ, и в свете луны ездила на трупе. Ее сопровождали семь поедающих плоть демониц.

На северо-западе темно-коричневая Чагмема с единственной прядью волос, закрученной справа налево, с единственным глазом, одновременно видящим три тысячи миров, с одним зубом, отсекающим корень жизни нарушителей обетов, держала в единственной руке все ужасные болезни. Единственной грудью она одновременно вскармливала всех существ, а единственной ногой охватывала сансару и нирвану. Ее сопровождали семь демониц смерти, жаждущие плоти и крови.

Еще на этом кладбище были бесчисленные виды четвероногих животных и несказанное количество демониц-чародеек. К югу от него в центре из драгоценностей на тигрином троне сидел в позе лотоса Джнянасутра. Посреди различных знамен и опахал, под раскрытым зонтом из перьев, он делал величественный жест. Он давал дакини очень подробное учение Ньингтиг.

 

Джнянасутра учит Вималамитру

 

В это время сам Вималамитра ездил по кладбищу Тачунг на синем быке, держа в руках зонт из опахал. Его верхняя одежда была наброшена на правое плечо. Однажды, когда он по-настоящему углубился в практику, дакини Палги Лодро воззвала к нему с небес: «О счастливец! Если больше чем прежде хочешь глубоких наставлений Ньингтиг, ступай в лес великого кладбища Бхасинг».

С великим рвением Вимала радостно отправился на кладбище Бхасинг и ощутил необыкновенно сильное почтение к Джнянасутре, сидевшему, как было описано выше. Несмотря на то, что прежде они были равны, и на то, что он был учителем этого гуру, Вималамитра, не задумываясь о том, кто важнее, простерся перед Джнянасутрой и обошел вокруг него. Поднеся дары, он сказал:

— О святой! Поскольку ты, несомненно, воплощаешь учения, которые не похожи ни на одно из прежних, я хочу идти по твоим стопам.

Кивнув, Джнянасутра выпустил из отверстия меж бровей девятьсот девяносто пять сияющих лучей.

Вимала очень удивился, но святой сказал:

— Ничего удивительного нет, — и обратил взгляд в небо.

Во всем небе магически возникли проявления самбхогакаи. В распоряжении этого святого, будды во плоти, были бесчисленные виды различных учений, и он полностью вышел за пределы страданий, туда, где уже больше не могут появиться омраченные эмоциями скандхи.

— Есть замечательные наставления, которых ты не получал прежде, — сказал он. — Поскольку ты действительно жаждешь их получить и принадлежишь к благородной линии, я полностью дам тебе четыре посвящения.

Когда Джнянасутра полностью даровал подробное посвящение, отверстие между бровей Вималамитры ярко засверкало — то был знак свершения.

После того как Джнянасутра в течение года передавал в святилище сжатое посвящение, из отверстия между бровей и Вималы пошел дым — то был тоже знак свершения. Затем на вершине горы Сочжед Вимала шесть месяцев практиковал разделение сансары и нирваны.

После того как Джнянасутра полностью даровал очень сжатое посвящение, Вималамитра испытал необычайное переживание и на кончике его носа появилась похожая на каплю белая буква А — знак свершения.

После того как Джнянасутра в течение шести месяцев передавал предельно сжатое посвящение, Вималамитра на тайном уровне пережил высочайшее состояние природы ума. Тогда обоим этим высокообразованным людям было по сто три года.

Во время первого посвящения Джнянасутра давал учения из книг первых трех циклов. Во время второго посвящения он давал учения из непревзойденных книг Тантры. Во время третьего посвящение он давал сопутствующие устные наставления. Во время четвертого он полнейшим образом передал различные сжатые сущности наставлений Ньингтиг. Прошло четырнадцать лет, и Вимала устранил все сомнения.

К тому времени с момента паринирваны Будды Шакьямуни минуло девятьсот девяносто четыре года. На сей раз Джнянасутра учил методу полного выхода за пределы страдания, где загрязнения не могут возникнуть. Преобразив свои скандхи, он заполнил небо светом. Вималамитра упал без чувств. Придя в себя и взглянув вверх, он увидел, что гуру, сидит в небе в шаре из сверкающей энергии. Все сияющее небо было заполнено зонтами из священной субстанции, знаменами победы, флагами и тому подобными предметами. Он увидел, что вся земля заполнена различными божествами и людьми. В великой печали он зарыдал: «О, горе! Если учитель, пламя светильника, угас, кто рассеет тьму мира?»

Джнянасутра высунул по локоть правую руку и положил в правую руку Вималамитры шкатулку, обильно усыпанную пятью разными самоцветами. И тогда, без каких-либо дальнейших объяснений, просто настроив свой ум, Вималамитра безошибочно уловил истинный смысл. Он покинул кладбище, дабы довести до созревания то, что еще не созрело. Полностью рассеяв все страхи и поклоняясь святому Будде, он в сопровождении сонма дакини вступил на заключительный путь.

 

Вималамитра практикует в Индии

 

Затем ученый Вималамитра прожил двадцать лет в Восточной Индии, в городе Камару, в храме царя Сенге Зангпо. Он обитал в летнем бамбуковом домике без еды и одежды, дабы накопить для царя необходимые заслуги и мудрость. Благодаря поддержке своего ученого гуру царь естественно практиковал медитацию, получал наилучших слуг, удовольствия и тому подобное и все его царство наслаждалось щедрым даром удачи.

Затем царь Дхармапала из города Бигьял, что в Западной Индии, попросил Вималамитру, чтобы тот проповедал Дхарму. Вималамитра дал проповедь Дхармы этому западному царю-буддисту, чтобы тот смог приобрести необходимые заслуги и мудрость.

В пятистах йоджанах к северу от Бигьяла находилось кладбище Рабту Нангчже. Вималамитра жил там в железной ступе под названием Нампар Гьялва Корва Джиг, что стояла на лугу протяженностью в одну йоджану посреди очень густого леса. Ярусы ее были сделаны из меди, самоцветов и золота, а пыльники украшенного самоцветами лотоса — из бамбука. Кувшинообразная часть ступы была сделана из небесно-голубых самоцветов, а верхняя часть опоры создана с помощью волшебства. Круглая часть состояла из тринадцати разных самоцветов, а зонт образован из плотного переплетения разных самоцветов. Солнце, луна и огонь сияли в великой естественной чистоте.

Сбоку от ступы протекала река, в которой купались юные наги. На юге были изображения мирских божеств, окруженные со всех сторон оградой из бамбука. Внутри огражденного пространства находилось похожее на мандалу бирюзово-голубое озеро, которое покрывала желтая пленка из золотой пыли. Здесь в соломенном шатре с синим, словно горы, навесом жил желтый Сасунг, царь нагов. Посреди семи угрожающих змеиных голов, вздымавшихся над его головой, находилась исполняющая желания драгоценность. В руках он держал сосуд и змею, ездил на зеленом морском демоне, а сопровождали его восемь семейств нагов, чье дело — непрестанно изводить живых существ.

На кладбище одни дакини со звериными рогами на головах трясли кроваво-красными волосами. Другие, наряженные в полный убор головных украшений, несли в руках человеческие трупы и ездили на бронзовых животных. Третьи, с перьями гаруды на белых лицах, держали в руках драгоценные сосуды, полные самоцветов, и ездили на тиграх. Иные, с грязными, как у демониц, волосами ездили на малых детях и молодых мужчинах. Другие дакини, коим не было числа, держали зонты из бледно-розовых раковин и издавали всевозможный шум. Несметное множество иных дакини, по собственной воле собираясь среди трупов, поедали человеческую плоть, пили кровь, глодали кости, пожирали легкие, сердца, кишки и другие внутренности. Было там и бесчисленное множество хищников, в том числе тигров и львов. Даже многочисленные крылатые создания, такие как цапли и соколы, жаждали только плоти и крови.

Вималамитра проводил на кладбище все дни и ночи, и это способствовало однонаправленной практике, дающей начало пути. Он практиковал на льве, держа в руке трезубец; на буйволе, вздымая, как знамя, человеческий труп; и на слоне, держа в руке красный кинжал. Он также ездил на шакале, держа в обеих руках мечи; на разных птицах — соколах и совах, держа в руках два зонта.

Однажды, изменив цвет тела и одеяние, он подчинил дакини. Практикуя таким образом, он в течение семи лет воплощал в жизнь переживание учений Ньингтиг, достигнув полноты мгновенного присутствия. Созерцая тело Пова Ченмо, он привел три тысячи учеников к вершине постепенного буддийского метода. Дабы учить Дхарме царя, он преобразился в существо с девятью головами и двенадцатью руками и, держа в руках зонты, разъезжал по кладбищу на льве. Тринадцать лет он практиковал, преобразившись во льва и разъезжая на гаруде.

Позднее на кладбище Рабту Нангчжед Вималамитра трижды переписал самые тайные книги. Одну копию он отдал царю нагов, который обитал в большом озере с берегами из золотого песка, что находилось на западе Уддияны. Вознеся молитву на благо счастливцев, которые придут в будущем, он сокрыл ее так, что она исчезла.

Другую копию он оставил у дакини, в нависающей скале Сергьи Линг, что на окраине города Регдэн в горах Кашмира. Оставляя у них книги на благо счастливцев грядущих поколений, он запечатал их печатью и знаком дхармараджи и заставил исчезнуть.

Третья копия осталась в бамбуковом летнем домике на кладбище. Эти основополагающие объяснения были даны затем, чтобы жившие там дакини смогли очиститься от омрачений. В честь того, что эти книги остались там, дети богов снова и снова подносили облака восхвалений. Гремели цимбалы, дождем сыпались разнообразные цветы, и в сияющем небе звучало множество разных благопожеланий. Высоко в небе парили царь нагов и демоны, деревья были украшены цветами, плодами и листьями, шел дождь из разнообразных драгоценностей. Так силою естественного благословения этих безошибочных окончательных наставлений в том краю и его окрестностях во всех направлениях прекратились такие напасти, как болезни и желание. Жадность и привязанность покинули кладбище. Из сияющих облаков проявились неисчислимые дакини, а полубоги стали сведущи в методах поведения. Дакини научились очищать тех, кто нуждался в обучении, и все склонялись перед святым, занятым замечательной практикой.

 

Сто тринадцать великих кладбищ

 

Всего в этом мире было сто тринадцать великих кладбищ, где регулярно собирались дакини. В Индии их было тридцать два, из них шесть — для практики, четырнадцать — для сохранения переживания, восемь — для защиты обязательств и четыре — для развития интереса и преданности. На этих тридцати двух было лишь восемь мест, которые посещала глава дакини: то были ступы, реки, гневные мирские божества, учителя, приятные горы, садханы для мирских божеств и садханы для демонов-мамо.

В Уддияне было восемь кладбищ, в Кашмире — десять, в Хотане и Монголии — пять, в Цава Мартаг и местности Дунг — пять, в Китае и Захоре — десять, в Тонми и Гарсаме — тоже десять.

Если в Индии было тридцать два кладбища, где собирались дакини, то в Тибете их было всего два. Были семь демониц-мамо, которые не встречались с карма-дакини нигде, кроме белой горы под названием Жойтидро.

Место, где собирались дакини мудрости, находилось к юго-западу от Конгпо, на расстоянии семидневного пути от Чарпо, на горе Цари Цагонг, меж каменных глыб. Миновав одиннадцать горных перевалов, на вершине можно было увидеть, как дакини плещутся в Купальном озере. Посреди белых, синих и красных росписей, напоминающих молоко, находилась драгоценная благоприятная ступа. На семидесяти семи из ее многочисленных врат находились семьдесят семь хрустальных изображений достославных будд, а на гирлянде из лотосовых лепестков — сорок два мирных божества. На нижнем ярусе были изображения девяти почитаемых божеств-херук, над ними — мандала Арья Манджушри из трехсот божеств, над ними — божества материнских тантр, на девятом ярусе — прославленные божества сокровенной Тайной Мантры, на кувшинообразной части ступы — мандала пятидесяти восьми херук, а колеса, зонты и пламя на верхней части центральной опоры украшали божества мандалы Гухьясамаджи. Здесь во времена чумы дакини проливали дождь из белых цветов сандалового дерева.

Кроме того, там были слова, объясняющие, как на обычном пути обрести облик дакини, подходящее окружение, стадии деяний и свершений. Перед теми, кто пытался подняться по горным перевалам, представали тонкие обители дакини. Эти дакини появлялись перед путниками, издавая шум и произнося ХУМ, ХУМ. Если люди, которые придут сюда в будущем, не станут относиться к своим желанным телам и жизни слишком серьезно, они сумеют найти подходящий мост над озером и, трижды обойдя вокруг озера, без сомнения достигнут осуществления возвышенной Махамудры.

На индийских кладбищах особое место можно было обнаружить сходным образом. Из-за присутствия множества нечеловеческих созданий и из-за того, что найти эти индийские кладбища было чрезвычайно трудно, дорогу к ним указывали тайные слова в неисчислимых комбинациях. На кладбищах путь затрудняли горы трупов, а толпы свирепых нелюдей на этих полных трупов кладбищах создавали невероятные препятствия. Несомненно, даже достигнув окрестностей великого кладбища, можно было обрести высокое свершение. Особое количество кладбищ объясняется тем, что на них обязательно селились учителя-махасиддхи.

Традиция гласит, что два переводчика, Кава Палцег и Чогро Луй Гьялцен, переводили и получали ответы прямо из уст великого пандиты Вималамитры в Самье, в храме Уце Ригсум.

На этом завершается первая часть исторического повествования о символической передаче ригдзинов под названием «Семь разделов». Когда человек получает устную передачу, для него передаваемое знание ничуть изменяется.

 

Линия устной передачи среди людей

 

Кланяюсь божествам, отсекающим суждения о линии устной передачи.

Сейчас я расскажу чудесную историю линии передачи среди людей. В этой линии передачи есть три разновидности людей: воплощенные будды; люди, овладевшие путем; и люди, которым свойственны духовные устремления. В число воплощенных будд входят благородный царь и его советники, которые, являясь совершенными буддами, приняли человеческий облик. Люди, овладевшие путем, — это последователи махасиддх. Те, кто имеет духовные устремления, желают достичь просветления.

Эта линия называется «среди людей», потому что любой человек может развить мудрость, полностью очищающую загрязненные скандхи. Положившись на знание безошибочных тантрийских наставлений, можно обрести состояние будды, и тогда порождаемые страстями состояния больше не смогут возникнуть. Так кладут конец препятствиям, вызываемым страстями и прочим.

Ее называют устной, потому что благодаря способности безупречно слушать здесь понимают слова, ничего не добавляя и не убавляя, и, полагаясь на внутреннее понимание смысла, постигают вторичную природу логических доводов.

«Линия передачи» означает, что от полностью совершенных будд через высшее существо — учителя — наставления передаются прямо самому нынешнему практикующему без ошибок, добавления или изъятия. Они не дополнены человеческой речью, и их с самого начала передавали от одного к другому, ничего не вставляя и не вычеркивая.

Как золотой сосуд может пройти сквозь руки многих людей и остаться невредимым, так и подлинность этой чистой устной передачи, проходит от первых рук до последних без каких-либо дополнений. Полнота без добавления или изъятия — словно содержимое одного полного кувшина, перелитое в другой; сохранение той же природы ума от Будды через ригдзинов и до нынешнего практикующего и обладание неизменными основными принципами есть знак самых глубоких наставлений.

Кто именно входил в линию передачи этих чрезвычайно тайных учений?

 

Тибетский царь приглашает Вималамитру

 

В это время в индийском городе Капилавасту царь Индрабхути-младший, воплощение Майтрейи, защитник Дхармы, жил в храме с пятью сотнями пандит. Самый образованный и совершенный из них, Вималамитра, который обрел тело Великого Переноса, специально жил и учил в храме в течение шестидесяти лет.

В то же время царь Трисонг Деуцен, воплощение бодхисаттвы Манджушри, построил в Тибете огромный достославный храм Самье и распространял истинную Дхарму.

Тингдзин Зангпо семь лет и семь месяцев пребывал в этом храме в абсолютном покое. Полностью очистив грубое зрение, он мог одновременно видеть все четыре континента.

Этот великий лама из рода Ньянг дал царю такой совет:

— Великий царь! В индийском городе Капилавасту у царя Индрабхути сидят в храме пять сотен пандит. Если пригласишь одного из них, сведущего в достижении цели Тайной Мантр, он распространит учения Тайной Мантры в Тибете.

Искренне обрадовавшись, царь сказал:

— Так тому и быть», — и собрал самых умных мужей со всего Тибета.

То были Кава Лотэн из области Пэн-юл, что в центральной части; Кава Палцег, сын Дроза Дордже Чама; Гьялчжунг из рода Чогро из Таргонга, что в провинции Рулашаб; и Луй Гьялцен из рода Чогро, сын Дземы из рода Дро. Царь пригласил их выпить и повеселиться, и коснувшись их голов драгоценной чашей, сказал: «О, сыновья благой линии! Вы обладаете красноречием, а потому я даю вам два поручения. Дабы в Тибете распространились учения чрезвычайно глубокой, ведущей к цели Тайной Мантры, отправляйтесь в индийский город Капилавасту, где в храме царя Индрабхути обитают пять сотен пандит. Поднесите царю семь золотых рекомендательных писем и девять мер золотого песка и скажите, что это от царя Тибeта. В качестве ответного дара попросите прислать самого ученого пандиту, сведущего в учениях ведущей к цели Тайной Мантры. А теперь ступайте!»

Во исполнение царского приказа два переводчика отправились в Индию. Поклонившись царю Индрабхути, они поднесли ему золотые рекомендательные письма тибетского царя и золотой песок и обратились с вышеизложенной просьбой.

Весьма довольный, царь Индрабхути молвил: «Тибетские бодхисаттвы, можете остановиться в моем доме для гостей».

В отведенное для приемов время царь Индрабхути посетил своих пандит и сказал:

— О высокообразованные мужи! Тибетский царь прислал прекрасные дары и в качестве ответного подарка хочет, чтобы мы отправили к нему того из вас, кто лучше всех постиг ведущие к цели учения Тайной Мантры.

— Пожалуйста, приведи сюда посланцев, которые просят об этом, — ответил учитель Буддагухья.

Царь вернулся в сопровождении переводчиков. Узрев черты Вималы, оба исполнились преданности и почтения. Взоры тех, кто сидел выше, устремились вниз, на Вималамитру, а взоры тех, кто сидел ниже, одновременно устремились вверх. Поняв их единодушное желание, Вималамитра встал и произнес: «Гха гха па ри». Каждый из переводчиков истолковал сказанное по-своему.

—Стрелы, попадают в цель, если лучник может натянуть пальцем тетиву, — сказал Чогро.

— Желающие переправиться на дальний берег озера достигают его, если лодочник может их перевезти, — сказал Кава.

Так, одинаково, хоть и разными словами, они истолковали мысль Вималы.

Вимала сказал:

— Царь, если ты согласен с их единодушным решением и дозволяешь мне пойти, то я пойду, дабы принести благо Тибету.

И Вималамитра, взяв с собой самые глубокие тексты учения Ньингтиг отправился в дорогу в сопровождении своих спутников, среди которых был достопочтенный Сай Ньингпо.

В ту ночь индийцы видели много тревожных снов: индийские цветы, плоды, деревья и злаки уходили в Тибет, солнце и луна двигались в Тибет. Дакини, жившие на кладбище Силва, рыдали. Все царские часы показывали неверное время, а астрологические расчеты перепутались.

Наутро перед царским дворцом собралась огромная толпа индийцев. Сравнив свои сны, люди сказали: «Все они похожи». Одни кричали одно, другие — другое. Какая-то женщина сказала: «Пойдемте к царю! Неужели все царские пандиты ушли в Тибет?»

По причине полученных знаков и того, что образованный пандита вскоре начнет давать в Тибете ведущую к цели Тайную Мантру, а Индия осталась без книг, царь ответил:

— Вчера перед полуднем Вимала отправился в Тибет.

Некоторые индийцы тут же отправили скороходов, чтобы они на всех главных дорогах и перекрестках Тибета распространяли слухи о том, что два тибетских ламы везут книги приграничных племен по черной магии и, если они доберутся до цели, тибетское царство распадется.

 

Тибетцы принимают Вималамитру

 

Тем временем два переводчика под руководством Вималамитры прибыли в достославный Самье и, полные радости, поведали царю:

— Этот пандита — совершенное существо: он обрел тело Великого Переноса, проявился в мире формы на благо живых существ, знает всю Трипитаку и, в частности, усвоил опыт ведущей к цели Тайной Мантры. Не оставив в Индии ни единой книги, он прибыл в Тибет.

— Сегодня можешь остановиться на ночлег в Буцал Серканге, а утром мы выразим тебе почтение, — сказал Вималамитре царь.

Итак, Вималамитра остановился в Буцале.

К этому времени до некоторых враждебно настроенных тибетских советников дошли слухи, которые распространяли индийцы. Услышав, что пандита уже прибыл в Самье, они пришли к царю и сказали:

— Мы слышали, здесь полно разнообразных магических книг приграничных племен. Царь не должен позволять пришельцу оставаться у нас.

Наутро к царю пришли два переводчика и сказали:

— Мы хотим тебя видеть.

— Послушайте, вы, двое! — недовольно ответил царь. — Этот пандита нам не подходит, он привез разные практики черной магии. Мне нужно несколько дней, чтобы выяснить, в чем тут дело.

Оба переводчика исполнились печали.

На третий день Вимала появился из своего жилища в Буцале.

— Вайрочана, воплощение формы! — сказал он, поклонившись. — Божество мудрости склоняется перед твоим божественным обликом!

Когда он поклонился, глиняная статуя превратилась в кучку пыли. Оба переводчика пришли в изумление и доложили о случившемся царю.

— Все это проделки черной магии, — молвил царь.

Переводчики очень огорчились и подумали: «Мы оба приложили столько усилий, чтобы пригласить из Индии этого замечательного учителя. Как может царь так поступать?»

Еще через три дня Вимала снова появился и сказал:

— Вайрочана, воплощение формы! Божество мудрости дарует посвящение твоему божественному облику!

Когда он поместил на кучку пыли чашу, возникла статуя в индийском стиле, еще краше, чем прежде, и из нее полился свет.

Двое переводчиков рассказали о случившемся царю. Это произвело на него большое впечатление, и он разослал по всему тибетскому царству скороходов, дабы сообщить о встрече, назначенной на третий день первого месяца.

За месяц во внутреннем дворе храма Уце Ригсум построили троны: справа — высокий бирюзовый трон для царя, а слева — очень высокий украшенный золотом трон для Вималамитры. Когда все тибетцы собрались, царь простерся перед пандитой, и все увидели, что на груди у царя на белом шелке сидят в круге разноцветные главы трех семейств. Как только Вималамитра щелкнул пальцами и произнес ОМ А ХУМ, все увидели на царской короне, украшенной драгоценными каменьями, разноцветных будд пяти семейств. Даже простой тибетский люд вознес ему хвалы.

В это время Вимале было триста лет. Все это предназначалось не для царя и его советников, а для тех, кто хотел практиковать. Когда Вимала встретился с царем-воплощенцем и его советниками, со времени паринирваны Будды минуло одна тысяча и восемь лет.

 

Вималамитра дает учения в Тибете

 

В тот раз Вималамитра не пребывал в святом храме, а давал учения Праджняпарамиты и Мадхьямики. Когда в жаркое время дня Вимала удалился, к трону, на котором он сидел, давая учения, подошел нищий. Незаметно для всех он написал такие слова: «Учения незрелых шравак не ведут к просветлению. Вороньим шагом далеко не уйдешь». Когда Вимала вернулся к трону и стал поправлять подушки, он увидел надпись и спросил:

— Кто здесь был?

— Никого, — ответили слушавшие учения монахи.

А какой-то мальчик сказал:

— Недавно здесь бродил старый нищий.

— Приведите этого нищего, велел Вайрочана.

Нищий сидел в доме местного виноторговца. Слуги отыскали его там и вернулись вместе с ним, как им было велено.

В ответ на вопрос Вималы он сказал:

— Я Юдра Ньингпо, ученик Пагора Вайрочаны.

Он был знатоком пяти традиций Винаи. Тогда Вимала дал Юдре тринадцать наставлений Дрэнпа Семде, и вместе с ним, как мать с сыном, осуществил одинаковое видение, медитацию и поведение и изучил тексты, которые стали называть ранними и поздними переводами.

Затем царь и его советники спросили:

— Если мы поднесем тебе волшебный сосуд Лигарти для утоления жажды, черного коня вместе с золотым седлом, шелковым чепраком и уздечкой, бирюзовую ложку и золотую инкрустированную бирюзой чашу, не переведешь ли ты кое-какие книги Дхармы?

— Лошадь и золото мне не нужны, — ответил Вималамитра. — Если я стану переводить книги Дхармы на благо живых существ, то сделаю это как можно лучше.

К юго-западу от храма Уце Ригсум Вималамитра вместе с Ньяг Джнянакумарой перевел некоторые общие работы, привезенные из Индии. В их числе были Праджняпарамита, Дордже Семпа Гьютрул Драва, Пал Янгдаг, Пурба, Мамо и Шиндже. Они также перевели учения Семде и Лонгде. Вместе с Ньяг Джнянакумарой Вималамитра перевел пять коренных тантр трех циклов.

От рассвета до заката в центральном зале храма Ригсум он переводил непревзойденные тайные тантрийские книги, предназначенные для духовного обогащения царя и двух его советников и никого больше. На протяжении десяти лет он переводил тантры ведущей к цели Тайной Мантры.

Потом царь и его советники попросили:

— Поскольку это глубокое учение никогда прежде не появлялось в Тибете и не появится позже и подобные практики тоже не появятся, сокрой их, пожалуйста, на благо грядущих поколений.

Вимала перевел непревзойденные тексты Ньингтиг с санскрита на тибетский язык в пещере Трагмар, что в Чимпу, а потом, решив отправиться в Китай, сокрыл их как учения для грядущих поколений, не дав даже царю с советниками. Потом он подумал, что эти книги и учения могут исчезнуть: ведь будущем кто-то может разбавить слова этого цикла учений, как молочник разбавляет молоко — и сокрыл санскритские тексты тантрийских наставлений циклов Трех Тигле, ничего не добавив и не убавив.

Потом еще три года Вимала пробуждал у царя и его советников глубоко прочувствованное понимание, после чего отправился в Китай на гору Чива Тубпа. Говорят, что тогда ему было триста тринадцать лет.

Говорят, что пока живет учение Будды, этот премудрый будет сохранять человеческое воплощение. Каждые сто лет в Тибете появляется воплощенный Вимала-будда. Этот мудрец семь раз встречался с воплощенным буддой Гарабом Дордже, чтобы попросить тайных наставлений. Он встречалcя с ним пять раз в Индии, на горе Чаканг, что к на юго-западу от Варанаси, и дважды в Бодхгайе, достигнув несомненного понимания тантрийских наставлений о Высшем Тигле. Если наступит время, когда учений не станет, этот премудрый больше не появится в Бодхгайе.

Когда в Чимпу умер Ачарья Сай Ньингпо, проявились удивительные чудеса, а потому люди подумали, что умер Вимала.

 

 
 

 

 

В этой книге нет возможности представить всех  других известных до сегодняшнего времени учителей Дзогчен и существующие линии передачи. Кратко расскажем о некоторых, жизни которых известны хотя бы отчасти. 

Вайрочана

Вайрочана для получения передачи атийоги был послан царём Тисрондэцаном к Шрисингхе в сандаловы лес на берегу озера Данакоша в Уддияне. Вайрочане, чтобы ему разрешили увидится с великим йогином, обитавшем в девятиэтажном храме, пришлось продемонстрировать свои сиддхи йогине, что охраняла это сооружение. Поднеся Шрисингхе дары, Вайрочана попросил наставлений в вычшие тантры. После долгого размышления Шрисингха согласился объяснить ему тайный и глубинный аспекты учения. Всё это происходило по ночам, потому что местный правитель, под страхои смерти запрещал распространение таких учение, как ати – йога. Днём Вайрочана изучал общепринятые философские  аспекты буддизма. Свои наставления по ати – йоге Шрисингха написал козьим молоком на белой ткани и объяснил Вайрочане, как нужно сделать  невидимыми записи  видимыми, держа их над дымом. Так учение было передано в Тибет, но тайно.

После передачи множества учений и их освоения Шрисингха обучил его трём путям поиска наставлений, четырём способам распространения и четырём способам нераспространения полученного.

Позже Вайрочана находясь в созерцании получил наставления и от Гараба Дорже и достиг нирваны. Используя искусство быстрого бега он вернулся в Тибет и там неоднократно передовал его. Одно время на Вайрочану были гонения и ему даже пришлось на некоторое время покидать столицу.

 

 

Нубчен Санжей Ешей

Нубчен Санжей Ешей был непревзойденным мастером распространения ануйоги в Тибете. Традицию До (ануйоги) он принял в основном от Дхармабодхи, Васудхары и Руче Цанжея.Среди многих его сочинений есть одна особо важная, содержащая проясняющее толкование ану-йоги, называется она «Самтэн мигдон» .

Даже в наше время эта книга изучается теми, кто изучает это учение. Она содержит очень важную информацию по воззрениям, практике и поведению практиков различных школ тибетского буддизма в период раннего распространения дхармы в Тибете.Главными учениками Нубчена Санжей Ешея были ПейгурЛончен Пагпа, Ду Легпидонма. Нан Йон-танчог, Со Ешей Ванчуг и Кулунпа Йонтан Жамцо . Йонтан Жамцо был наиболее выдающимся учеником Нубчена, линию преемственности продолжил его сын Ешей Жамцо. Затем эта традиция перешла к знаменитым Трем Зурам , далее к Марпа-лоцзаве (1012-1096), к Шойжи Сэнге и к блистательному Уржану Тердагу Лингпс. Несколько раз эта традиция, переплетаясь, сливалась с традицией Гухьямулагарбха-тантры (махайога).

Существует одна особая и редкая теперь традиция, которую Нубчен Санжей Ешей получил от Падмасамбхавы в стиле передачи Ка-Чимпума Текстуально эта линия базируется на комментарии Нубчена Санжей Ешея, продиктованном ему Падмасамбхавой; комментарий называется. Это важный для ануйоги и практически ориентированный текст. В течение долгого периода между Нубченом Санжей Ешеем и Катогом Кадампа Дешегом эта традиция не прослеживается. В XIX в. сиддха Катог необычным способом открыл этот текст. Он в совершенстве восстановил комментарий Нубчена в результате усиленного созерцания статуи самого Нубчена Санжей Ешея, содержащей драгоценные останки учителя. В предании говорится, что статуя, мистически оживленная, передала устно и тайно Катогу-сиддхе все содержание текста, которое тот незамедлительно записал. От Катога-сиддха эту традицию принял Канчен Легшад Жордан и, в свою очередь, передал ее Канпе Тхубге из традиции Петрула Ринпоче.

Канпа Тхубга передал традицию племяннице Лхандуцапо, которая затем передала ее Шечену Конгтулу , родился в 1901 г. Нубчен Санжей Ешей является важнейшим связующим звеном в линии передачи традиции ньингмапы и в традиции объяснения сокровенных текстов этой школы. В сущности, вся полнота передачи кама проходит через него или через членов его семьи. Нубчен Санжей Ешей был не только учеником Падмасамбхавы; много учений и практик он получил от Еше Цогьял , духовной жены Гуру Ринпоче, которая во время репрессий царя Ландармы несколько лет проживала среди родственников Нубчена Санжей Ешея. По преданию, он прожил около трех сроков человеческой жизни,то есть около стадесяти лет.

Во времена царя Ралпачана ,( 814-836) было два типа общин - Красная сангха и Белая сангха. Красная сангха состояла полностью из посвященных монахов, носивших красные одеяния; Белая сангха состояла в основном из йогинов и старейшин родов, они во время официальных собраний облачались в белые одеяния и, как правило, носили длинные волосы. Большинство учеников Падмасамбхавы принадлежали к семейным, родовым традициям Белой сангхи. Для приверженцев ньингмапы принятие монашеского сана и полных обетов Винаи не было обязательным, ибо они считали, что духовное совершенствование и сострадание можно практиковать и в обычном потоке светской жизни, а не только за мощными стенами монастырей.

При великодушной поддержке царя Ралпачана, которую он оказывал буддийской общине, Дхарма получила возможность влиять на жизнь общества. Этим он возбудил безумную ненависть у сводного брата - Ландармы, который затеял и осуществил убийство Ралпачана. Подыгрывая бонским жрецам, которые издревле были вассалами тибетских царей. Ландарма добился власти. Так он восстановил на короткое время древнюю иерархическую триаду: царь - придворный первосвященник - шаман в ее правящей активности. Этот злодей-узурпатор постоянно демонстрировал ненависть к буддизму и к монашеской общине. Всякий раз, когда на его пути встречалась буддийская статуя, он издевательски приказывал ей говорить, и если статуя безмолствовала, он приказывал отрубить ей нос или палец. Эти частично изуродованные статуи в окрестностях Лхасы простояли много веков, свидетельствуя о трагедии этого темного периода в истории буддизма в Тибете. Ландарма приказывал казнить любого монаха Красной сангхи, не признававшего его антибуддийских указов. Но при этом он щадил членов Белой сангхи, так как считал их домохозяинами, а не монахами.

Однажды Ландарма путешествовал далеко от Лхасы в поисках Нубчена Санжей Ешея, который в то время возглавлял значительную часть Белой сангхи. Царь хотел проверить слухи, что эта большая и процветающая сангха хранит у себя множество священных текстов и прибегает к практике устного посвящения в Дхарму. Когда царь прибыл в главное место коллективных практик (ретрит-центр), Нубчен Санжей Ешей без тени страха предстал перед ним и, указывая на царя, исторг из конца пальца сноп света, и тут же появился гигантский, размером с яка, скорпион. Такое чародейство так напугало царя, что он пообещал больше никогда не чинить никаких препятствий Нубчену Санжей Ешею и его общине. Он также издал соответствующий указ.

Именно в это время Нубчен Санжей Ешей и его соратники спасли от уничтожения большое количество древних текстов и ранних переводов. Деятельность этого знаменитого сиддха, ученого и переводчика сокровенных учений, идущих от Падмасамбхавы, знаменует конец раннего периода распространения Дхармы в Тибете. Этот заключительный этап представлял собой ряд сменяющих друг друга поколений семейной традиции клана Нуб , состоящий из блистательной плеяды сиддхов, ученых, йогинов, созерцателей, переводчиков и мирских последователей Дхармы. Они смогли сохранить в течение почти полувека подавления буддизма в Тибете и устную передачу, и сами тексты.   Cоставлено по Тартангу Тулку Ринпоче.

 

 

 

Лончен Рабжамба (1308–1363).  

Родился он в селении Тодонг, что в долине Да в области Йору – одной из двух областей Центрального Тибета, называемой Уй. Это произошло на десятый день одиннадцатого месяца года Земляной Обезьяны пятнадцатого Рабжуна. Его отец, учитель Тэнсунг, был сыном ньингмапинского ученого Лхасуна из рода Рог. Лхасун, доживший до ста пяти лет, был двадцать пятым преемником Гьялвы Чогьяна – одного из двадцати пяти главных учеников Падмасамбхавы. Матерью Лончена Рабжампы была Сонамгьян из рода Бром.

Его рождение сопровождали чудеса. Когда он был зачат, его матери приснились два

 
09.03.2004

Все права защищены и охраняются законом.
© «КМ Онлайн», 2004 – Внешний вид страницы.



Помещено с сайта http://www.kalachakra.km.ru

Библиотека "Тело Света"
www.telo-sveta.narod.ru/libr.htm

Hosted by uCoz


Hosted by uCoz