ПОСЛАНИЕ ЕССЕЕВ

 

Послание старейшины ессеев в Иерусалиме старейшине ессеев в Александрии

 

(Взято: «Апокрифические Евангелия», стр.373-460, Санкт-Петербург. «Амфора». 2000)

 

I

 

   Мир да будет с вами, мои дорогие братья.

Для вас, конечно, дошли слухи о событи­ях, которые произошли недавно в Иерусали­ме и вообще во всей стране иудеев. Вы не ошибетесь, если предположите, что тот че­ловек из Иерусалима, о делах и страданиях которого его друзья из иудеев и римлян рас­сказывают столько чудесного — человек этот есть член нашего священного братства. Ибо Иисус, рожденный в Назарете, в пре­красной долине, где стремительный Кизон низвергается с неприступных высот Фаво­ра, — Иисус, говорю я, был членом нашего священного братства и был посвящен в него с юных лет. Детство свое Иисус провел в до­лине Казийских гор, где его отец, спасаясь бегством, нашел приют у человека, принад­лежащего также к Ессейскому братству. Ибо наши братья живут там в большом чис­ле неподалеку от границ Египта. Иисус был принят в наше братство, когда он еще жил в Галилее; одновременно с ним был принят и другой юноша его Племени, по имени Иоанн. Позднее Иисус посетил Иерусалим, где он жил под наблюдением нашей общи­ны. По своем возвращении он отправился в Ютту, где высокие горы окружают гордую крепость Массада.

Зная о том учении, которое Иисус распро­странял в народе, об обрядах крещения, пре­ломления хлеба и предложения чаши, а так­же о форме принятого нашим орденом приветствия, которым пользовался он — вы, вероятно, уже догадывались, мои доро­гие братья, что он был членом нашего орде­на. От одного из наших братьев, по имени Иоанна, он получил крещение в Иордане на берегу Мертвого моря. Крещение — один из наших самых священных и самых древних обрядов. Вы желаете знать, что произошло в Иудее и в особенности в Иерусалиме со вре­мени крещения Иисуса. Вас удивляет, что молва приписывает ессею чудесные и сверхъестественные деяния, так как вы зна­ете, что за все, чтобы ни делал один из на­ших, отвечает все наше общество. Но вспом­ните, братья, что людская молва подобна ветру: там, где ветер зарождается и подни­мается, он гонит перед собою чистый воздух; но на своем дальнейшем пути он воспринимает в себя все испарения и туманы земли. Удаляясь от места своего возникновения, ветер собирает тучи и облака, и вместо чис­той струи воздуха, какою он был первона­чально, он превращается в носителя всех нечистых примесей, собранных им по пути. Совершенно то же самое произошло и со всеми слухами об Иисусе и о его жизни. Взвесьте также и то обстоятельство, что вдохновенные люди, рассказывавшие нам о нем, говорили и писали под властью могу­чей страсти и что в пылу своей священной любви они поверили всему, что говорил об Иисусе суеверный народ. Вспомните также и то, что тайны нашего священного брат­ства не были известны этим людям и что только представители высшей ступени на­шей иерархии знали о том, что наш орден тайно помогал Иисусу и охранял его. Поду­майте также, что наши строгие правила зап­рещают нам открыто содействовать народу и вмешиваться в дела правительственных лиц. Вот по этим-то причинам мы действова­ли втихомолку и не вмешивались в ход со­бытий, не переставая, однако, содействовать нашему другу. Ибо Иисус — наше любимое детище. Еще будучи в Югте, при вступлении в первую степень иерархии нашего ордена, он должен был дать торжественное обещание в том, что впредь наш орден будет заменять ему и отца и мать. И, действительно, мы были для него и тем и другим, как это нам предписывают наши постановления. Я же­лаю, чтобы вы узнали истину обо всем, что произошло, и пишу вам как брат. Я пишу вам из любви к истине и правилам нашего ордена, пишу как очевидец, обладающий полным знанием дела, и рассказываю все, что знаю. Многое я видел сам, потому что, действуя втайне, я все же принимал живое участие во всем, что происходило с нашим другом. С тех пор как наш брат, которого мы все любили и в котором видели славу Божию, был принесен в жертву, евреи уже семь раз заклали своего пасхального агнца. Но все события, свидетелем которых я был, еще свежи в моей памяти, и я уверен в своих собственных словах и собственных мыслях. Я уверен также в том, что Иисус был избран­ником Божиим и был зачат от Вечного Духа. Он Сам называл себя Сыном Божиим; Он и был им в том смысле, что учил и действовал от имени Господа. Он был посвящен в тайны природы как в области животного, так и в области растительного царства, а также в самую обширную область человеческих зна­ний: в знание людей. Во всем этом мы позна­ем Бога, и тот, кто может сказать: «смотрите, я пришел от Имени Господа» — тот име­ет право также сказать, что он посланник Божий: потому что тот, кто не есть действи­тельно посланник Божий, этого не скажет, ему не найти слов для этого, так как Дух Святой не внушил ему их.

 

 

II

 

Вы должны знать все, что касается чело­века, наполнившего наши сердца благогове­нием и так сильно возлюбившего всех лю­дей: поэтому я сообщу вам о его происхожде­нии. Вы уже знаете, что он был воспитан для нашего ордена с самого начала. Он был зачат ессеем, которого женщина считала послан­ником неба. Женщина эта отличалась пыл­ким воображением, искала в жизни всего необычного и любила то, чего не могла по­нять. Наш брат ессей сознался в своем по­ступке и искупил его тем, что посвятил мла­денца нашему братству. Члены нашего со­юза тайно навещали ребенка и покровитель­ствовали ему. Муж этой женщины — Иосиф — был человеком с большим жизнен­ным опытом. Он понимал истинное проис­хождение Иисуса. Посланные от нашего братства поощряли его решение не покидать женщины, не разрушать в ней веру в святость происхождения ее ребенка и заменять этому ребенку отца до тех пор, пока братство не примет его окончательно в свое лоно. Вот по этой-то причине наше общество и покро­вительствовало Иосифу во время его бегства в Египет. Наши братья сопровождали его не­заметно для него самого. По этой же причи­не братья направили его в Ессейскую общи­ну, расположенную у подошвы горы Казийской, неподалеку от того склона, где римля­не   выстроили   храм   в   честь   Юпитера. Членам этой Ессейской общины было пред­писано принять Иосифа и допустить его с женой и сыном в свои собрания для того, чтобы научить их чтить и славословить Все­могущего, а также вкушать благословенный хлеб и освященное вино. Согласно нашему желанию, нашим братьям в Иерусалиме дали знать, что их приказания исполнены. В собраниях общины Иосиф занимал место справа, в полукруге, отведенном для муж­чин, а жена его помещалась слева, среди женщин. Они принимали участие в пении священных гимнов и были допущены к об­щей трапезе; они брали свою долю освящен­ного хлеба и прикасались устами к священ­ной чаше, обходившей вокруг стола. Но, воспользовавшись этим убежищем, Иосиф должен был навсегда отдать ребенка нашему братству. Иосиф добровольно согласился на это, и старейшина общины посвятил его в члены нашего союза, так как он был уже до­статочно сведущ для этого. Старейшина приобщил Иосифа к благодати посвящен­ных. Это было сделано и для того, чтобы Иосиф на обратном пути мог завязывать сно­шения с членами общины и пользоваться их покровительством. Община указала Иосифу также и тот путь, следуя которому он мог совершить свое обратное путешествие благо­получно и безопасно. Члены общины могли это сделать благодаря тому тайному влия­нию, которым они пользовались. Для блага Младенца братья послали Иосифа с женою в такую местность, где жило много просве­щенных евреев, изучавших священное пи­сание, и где наш союз имел свою общину. Общину эту предупредили заранее о том, чтобы она оказала Иисусу гостеприимство. Это было в Гелиополе, по соседству с храмом Иеговы, выстроенным Опиасом, в чудной местности среди великолепных деревьев. Когда миновала опасность в Галилее, — а в Иудее при римлянине Варе уже нельзя было жить спокойно, — Иосиф переселился в На­зарет к подножию Фавора. Но вскоре при Архелае в Галилее снова стало беспокойно, и братья нашего ордена предложили Иосифу перебраться в Иерусалим через Сухем, а там обратиться к нашей общине, чтобы она дала ему убежище. Иосиф так и сделал. Он при­был к нам со своею семьей в день Низана, в то время, когда евреи праздновали Пасху. Здесь я лично говорил с Иосифом. Тогда я еще занимал одну из низших степеней орде­на и повиновался старейшине, который дал мне поручение к Иосифу. Это был человек прямой, имевший обширные житейские по­знания. Он очень разумно говорил со своим сыном и учил Марию отличать действитель­ность от создания собственного воображе­ния, а также успокаивать свою душу молит­вами и здравыми рассуждениями. У Марии душа была пылкая, склонная к увлечениям, которые уносили ее мысли далеко за преде­лы земного. Она любила заниматься возвы­шенными сверхъестественными предмета­ми. Мария имела большое влияние на свое­го сына и передала ему свою склонность ко всему необычайному. Но Иосиф ей не проти­воречил. Он давал ребенку простое трудовое воспитание и таким образом предохранял его от чрезмерного увлечения сверхъесте­ственным, которое его мать обильно сеяла в его чистой детской душе.

Когда отрок Иисус начал говорить с учены­ми людьми о священных предметах — фари­сеи Иерусалима ужаснулись его речам и объявили их опасными и преступными. Оно и понятно, так как фарисеи строго держались исстари заведенных понятий и толковали закон буквально и мелочно. Они были во вражде со всеми, кто не верил так, как они, и кто не подражал им в их лицемерном чисто внешнем служении Богу. Они раздавали ми­лостыню только из тщеславия; в своих про­поведях они говорили о загробном мире, о злых и добрых ангелах и о будущности, пред­назначенной еврейскому народу. Они были очень сильны, так как у них было очень мно­го приверженцев среди низших слоем наро­да. Но Дух Божий никогда не жил среди них, а слово Божие никогда не сходило с их уст. Иосиф проникся нашим учением и понял его основные положения; он без труда сумел вну­шить их подрастающему отроку, который уже сам на себе испытывал всю тяжесть жиз­ни простого народа. Видеть отрока, проповедывающего слово Божие, было возвышаю­щим душу зрелищем.

Книжники узнали, что он галилеянин, и стали его презирать, как они презирали весь Галилейский народ. Но несколько наших братьев отправились в храм в то время, когда Иисус говорил с книжниками. Не давая себя узнать, они привлекли его к себе своими свя­тыми речами для того только, чтобы защи­тить его в случае надобности.

Некоторое время спустя, после того как божественный отрок говорил в храме, наши братья, приставленные для его охраны, узна­ли, что опасность уже висела над его головой подобно черной и грозовой туче, собравшей­ся на горной вершине. Они узнали, что фа­рисеи и раввины держали тайный совет, и на этом совете они обсуждали способы пре­следовать отрока даже за пределами Гали­леи; ибо новое учение, которое он проповедовал, было им ненавистно. С этой целью, они склонили его своими горячими речами о божественном законе последовать за ними на собрание Соферим. Они заметили, что он забывал обо всем на свете, когда увлекался. Таким образом он потерял своего отца и свою мать в обширном городе Иерусалиме,: переполненном громадным количеством народа, собравшегося изо всех еврейских обла­стей по случаю празднования Пасхи. Но друзья ессеи тайно собрали сведения, и в то же время книжники, казалось, все больше и больше восхищались вопросами, с которыми к ним обращался юный галилеянин, и все больше и больше очаровывались его ре­чами, из которых сквозила ученость и муд­рость. Мы все же не считали его в безопасно­сти среди них, тем более что один раввин, возымевший необычайную привязанность к Иисусу и, по-видимому, ставший его ис­кренним другом и наставником, должен был отлучиться, так как ему необходимо было предпринять путешествие в Иерихон. Этот раввин несколько охлаждал горячность Иисуса в борьбе с ложью и безнравственно­стью, и в его отсутствие юноша забывал вся­кую осторожность. Поэтому мы и обрати­лись к Иосифу и его жене; последняя была в это время в большом горе: умер муж ее горя­чо любимой подруги, и она только что узна­ла об этой утрате. Так как Марии очень хоте­лось уехать на время из Иерусалима, чтобы навестить эту подругу, то она стала всюду разыскивать своего сына. Она искала его на­прасно в течение трех дней. Только на чет­вертый день, по указанию наших братьев, она нашла его у Соферим. Раввин, так полю­бивший отрока, был тайным приверженцем нашего союза, ему-то мы и поручили заботы об Иисусе. И вот таким-то образом и случи­лось, что Мария с мужем и сыном внезапно вернулись в Галилею. Там Мария нашла свою подругу в полном отчаянии. Эту жен­щину звали Елизаветой. С нею был ее сын Иоанн. Юноши скоро привязались друг к другу, и между ними возникла тесная друж­ба. Они бродили вместе по дикой горной местности и рассуждали о возвышенных и священных предметах. Они стали близкими друзьями, и их взаимная привязанность все росла и росла, по мере того как они все боль­ше и больше узнавали друг друга и по мере того как они рассуждали об истине, к кото­рой оба так горячо стремились. Но Иоанн, сын Захарии, очень рано был посвящен в учение назореев. Он придерживался строго­го воздержания и умел обуздывать силу сво­их страстей. Он хорошо знал и правила на­шего братства. Но красоту и величие приро­ды, о которой с такой мощью свидетельству­ют леса и горы, он не любил и не понимал так сильно, как любил и понимал их Иисус. Иоанн питал глубокое отвращение к веро­ваниям язычников и горячую ненависть к деспотам.

 

IV

 

Но вот настало время, когда Иисус должен был вступить в число членов низшей степени нашего тайного общества. В долине, не­подалеку от скал Массады, стоял дом, при­надлежавший нашему тайному обществу. Старейшина — глава этого дома — однажды вышел навстречу молодым людям, гуляв­шим в долине. Он вступил с ними в беседу, выслушал их речи и в свою очередь стал из­лагать учение, исповедуемое нашим брат­ством, и восхвалял ессейскую мудрость и добродетель. Тогда Иисус спросил, что надо сделать для того, чтобы вступить в этот союз. Священный порыв, охвативший Иису­са, передался также и Иоанну. Старейшина стал молиться, а Иисус с пламенным востор­гом присоединился к его молитвам. Тогда старейшина сказал им, как то предписыва­ли правила общества: «Вы можете стать мо­ими братьями. Когда при народившейся но­вой луне вы снова увидите огни, зажженные на священной горе, приходите на это самое место. Тот, кто вступает в наше общество и следует нашим правилам, обязан посвятить всю свою жизнь на служение ближним. Ска­жи своему отцу Иосифу, что пришло время исполнить то, что он обещал у подошвы горы Казии».

И старейшина удалился. Иосиф вспомнил данное им слово и свой долг относительно нашей братии. Он сообщил также Иисусу о том, что он не был его настоящим отцом. Но поступление отрока в наш союз держали в тайне из боязни преследований со стороны фарисеев. И когда в назначенное время вече­ром на горе зажглись огни, Иисус и Иоанн поспешили в указанное место. Там их ожи­дал посланный от нашего общества, обле­ченный в белые одежды. И Иисус был при­нят по всем правилам ордена. Юноши выдержали испытание в пути, который при­вел их в среду собравшейся братии. Все чле­ны нашей общины сидели полукругом, раз­деленные на четыре группы по четырем степеням мудрости. И вот, в присутствии мудрых людей, облеченных в белые одеж­ды, положив правую руку на грудь, а левую опустив вдоль стана, оба молодые брата про­изнесли свой обет. Ибо только чистые серд­цем могут удостоиться созерцания священ­ной истины. Они дали обет отречения от земных благ, от земной славы и от могуще­ства в этом мире. Обрядом братского лобза­ния они дали обет послушания и соблюде­ния тайн нашего союза. Согласно нашему обычаю, которому некогда подчинялись и мы все, их отвели в уединенное подземелье, где каждого из них оставили в одиночестве на три дня и на три ночи, для того чтобы они могли там еще раз обдумать свой шаг и разобраться в вопросах своей совести. На тре­тий вечер их опять привели в собрание бра­тии, где они снова должны были отвечать на вопросы старейшин и молиться. После обря­да братского лобзания их облекли в белые одежды, служащие символом чистоты и не­винности. Им дали в руки по деревянной трости; это была трудовая эмблема нашего союза. Когда они пропели хвалебный гимн согласно правилам и приняли трапезу мило­сердия и любви отдельно от братьев, их от­пустили. После этого они должны были оставаться в одиночестве и вдали от мира под наблюдением старейшины общины в те­чение 12 месяцев. Это было необходимо для того, чтобы они могли стать достойными высших степеней мудрости.

И юноши росли в сознании своего боже­ственного назначения. Иисус проявлял весе­лый и общительный нрав, тогда как Иоанн искал уединения и в суровой задумчивости скрывал от людей свою душу. По истечении года они были посвящены вторично и опять перед нарождением молодого месяца. Теперь они были приобщены к мудрости следующей ступени и приняты наконец как настоящие члены союза.

«Ищите, разбирайтесь сами в писании», — сказали им братья, когда они дали подробный отчет в своем поведении, помолились. Пропе­ли гимны и приняли трапезу милосердия. За­тем их отвели каждого в уединенную келью, где они наедине должны были предаваться размышлениям и молитвам. Они исполнили в точности все, что им было предписано.

 

V

 

Как вам известно, каждому брату разре­шается по его усмотрению или оставаться в общине, или идти в мир, чтобы поучать на­род и применять свое врачебное искусство. Иоанн отдался искусству врачевания, а Иисус стал поучать народ. Он чувствовал, что Дух Божий направляет и вдохновляет его; своим словом и всей своей жизнью он желал прославить в народе ессейскую муд­рость. И вот поэтому-то Иоанн вернулся в Югту. А Иисус отправился в Назарет. Тут Иисусу пришлось выдержать тяжелое иску­шение и подвергнуть испытанию свою вер­ность тайному обету, данному им при вступ­лении в союз ессеев. Он полюбил Марию, младшую сестру своего хозяина, друга Лаза­ря, и она тоже полюбила Иисуса. Но, как вам известно, каждый ессей дает обет без­брачия. Он дает обет не следовать своим влечениям

и желаниям, чтобы его святое дело не страдало от этого. Дух нашего союза и потребность распространять среди людей свое учение пересилили в Иисусе чувство к женщине. Оба горько плакали в минуту разлуки.

Такова история брата, о мученической смерти которого я должен вам рассказать, мои дорогие братья. До вас дошли слухи о совершенных им чудесах, и я должен разъ­яснить вам эти слухи. Все предыдущее я рассказал вам для того, чтобы убедить вас, что Иисус был действительно членом наше­го союза. По этой-то причине мы и позаботи­лись о том, чтобы сохранить в чистоте вос­поминания о его жизни и его делах и обо всем, что с ним произошло. Итак, вы долж­ны оставить всякое сомнение, потому что отныне да будет вам известно, что Иисус был ессей. Он отважно пошел навстречу смерти, ибо нет высшей награды для каж­дого члена нашего союза, как смерть за ис­тину. Но евреи и люди, бывшие его учени­ками, сложили о нем много различных рас­сказов. Так, они рассказывают, будто во вре­мя и после его смерти происходили сверхъ­естественные явления. Они уверяют, что видели его призрак на дорогах и на горах, и это в то время, когда они считали его давно умершим. До нас дошли эти слухи, и вы по­просили у меня разъяснения. Мы обладаем научными знаниями, и наша мудрость от­крывает нам истину о бесконечном множе­стве таких предметов, которые от взоров непосвященных сокрыты священной и таин­ственной пеленою. Но в ту минуту, когда я должен начертать перед вами мои воспоми­нания, глаза мои наполняются слезами, ибо я вижу снова, как наяву, образ любимого брата в минуту его смертельной муки, и моя душевная рана кровоточит при этом воспо­минании. Глубокая скорбь, причиненная мне зрелищем святого мужества нашего друга, снова оживает во мне. Он был послан Богом и избран Всемогущим для того, чтобы в течение всей своей жизни учить о Цар­ствии Небесном и прославлять добродетель. Поэтому-то он был любимым братом нашего союза. Он был не только кроток и мудр, но владел также всеми сокровищами знания, которыми владеет наш союз. Он изучил силы, скрытые в растениях, в солях, в мине­ралах и знал об их действии на человеческое тело. Он был вдохновенным учителем и был столь же сведущ в деле врачевания, как и все старейшины.

 

VI

 

Теперь послушайте, что произошло в Иерусалиме семь Пасх тому назад. Я следил за всем и видел все своими глазами, но я дол­жен был хранить эту тайну от всего мира, и вы, дорогие братья, вы не унизите вашей мудрости и будете, как и все прочие наши братья, славословить Господа за то, что со­бытия, о которых я буду повествовать, про­исходили именно так, а не иначе. Евреи-язычники верят лишь тому, что они могут осязать своими руками, или, наоборот, они верят тому, чего не в состоянии объяснить себе доводами разума. Чтобы не ослабить чудесной силы впечатления, произведенно­го последними событиями жизни Иисуса, чтобы сохранить неприкосновенными бла­годатные последствия этих событий, мы скрыли от народа наши деяния. Те, кто пи­сал и проповедовал о жизни Иисуса, несом­ненно были людьми верующими и выдаю­щимися. Но они описывали не всегда только то, что видели своими собственными глаза­ми, а часто и то, что они черпали из нечисто­го кладезя народной молвы и ходячих слу­хов из сомнительных источников суеверия и преувеличений. Ведь всему, что слышно об обожаемом учителе, всегда хочется верить, отчасти из желания преувеличить его славу, отчасти из благоговения к нему. Вот это-то самое и случилось с теми избранными людь­ми из народа, которые называются ученика­ми Иисуса. Иные из них узнали и записали только то, что принесла им переходящая из уст в уста молва о чудесах последних дней жизни нашего горячо любимого брата. Дру­гие, хотя и были свидетелями того, что про­исходило, но не рассказывали ничего о чуде­сах. Я сообщу вам, под условием строжай­шей тайны, о том, что произошло на моих глазах и на глазах моих братьев по Иеруса­лимской общине. Ибо слово человека долж­но прославлять Бога и свидетельствовать о нем потому, что дар слова дан нам от Само­го Господа.

Может быть, мы и могли бы спасти нашего дорогого брата от мести его врагов, если бы течение событий не ускорилось неожиданно для нас и если бы правила нашего братства не запрещали нам открыто вмешиваться в об­щественные дела. Но мы его спасли молча и тайно, когда он исполнил свое Божественное дело на пользу этого мира. Не тот человек велик, кто умирает за свою веру; воистину велик тот, кто мужественно и с верою идет навстречу мучениям. И эта-то решимость страдать за веру, если она тверда и непоколебима, заканчивает и венчает дела человечес­кой жизни в этом мире. Внемлите же моим речам и познайте истину, дабы вы могли вер­но судить о тех слухах, которые дошли до вас отсюда через Рим.

(За этим местом в оригинале следовало большое пятно. Текст невозможно было вос­становить по немногим уцелевшим буквам.)

 

VII

Шествие вышло из тех ворот, что выходят в долину, расположенную по направлению к горе Голгофе. В этом шествии находились осужденные, которых вели к месту каз­ни, — Иисус и два преступника. Женщины, сопровождавшие шествие, громко плакали, глядя на Иисуса: тело его было покрыто ра­нами, нанесенными бичеванием; он изнемо­гал под тяжестью креста, который его заста­вили нести. И когда они взошли на голый и бесплодный холм Гигонский, расположен­ный к северу от города, там, где поле мерт­вых тянется по вершинам гор, шествие оста­новилось, и Иисус упал на землю: силы его изнеможенного тела изменили ему. В эту минуту римские солдаты и наемники Синедриона стали выбирать место, где должны были быть воздвигнуты кресты. Когда это было сделано, принесли напиток, который дают приговоренным перед казнью для того, чтобы их одурманить и этим уменьшить их страдания. Этот напиток приготовляется из кислого вина и называется поска. Но Иисус не хотел умирать за веру и за истину в состо­янии опьянения, он был хорошо знаком со свойствами растений и, узнав о составе на­питка, Он отказался от него. Когда кресты были врыты в землю, казнь, которой должен был подвергнуться Иисус, привели в испол­нение. Часть ее составляло освобождение от одежд. Но так как со времени бичевания на нем не было одежд, а был только накинут солдатский плащ, то ему дали сперва надеть его прежние одежды, чтобы потом освобо­дить его от них, как это предписывает закон и как это установлено обычаями. Согласно желанию   наемников   Синедриона,   крест Иисуса был воздвигнут посредине между крестами двух преступников: ведь преступ­ление Иисуса считалось самым тяжким. Палачи приготовили для Иисуса крест, не­сколько  отличавшийся  от  двух  других. Обыкновенно кресты делались так, что вертикальная часть не выдавалась за попереч­ную. В кресте же Иисуса, напротив, вертикальная часть значительно возвышалась еще над тем местом, где была прикреплена поперечная. Палачи охватили Иисуса и по­ставили на орудие пытки. Они поставили его на небольшую подножку, которая есть при каждом кресте и которая делается для того, чтобы тело преступника опиралось на нее, пока его привязывают ко кресту. Как это всегда делалось, Иисусу привязали руки к поперечной перекладине толстыми верев­ками и притом так туго, что вся кровь отли­ла к телу, и он с трудом мог дышать. Также привязали и ноги до половины их длины, перетянув их толстыми веревками, и вся жизнь сама собою отхлынула к телу. Когда это было сделано, палачи прибили его руки толстыми железными гвоздями к попереч­ной перекладине креста. Но они не вбивали гвоздей в его ноги, потому что такого обычая не было. Я вам описываю эти подробности, мои дорогие братья, потому что вы меня спрашивали, что означает дошедший до вас слух, будто ему прибили гвоздями также и ноги. Когда праведный был укреплен на кресте и терпел невообразимые муки на па­лящем полуденном солнце, которое в этот день жгло особенно жарко и способно было обессилить и самого здорового человека, римские солдаты подрались из-за его одежд, которые согласно закону должны были до­статься им в добычу. Они разрезали верхнее платье на четыре части, но нижнюю одежду, которая состояла всего из одной части, они не могли разделить между собою. И они бро­сили жребий.

Когда миновал полдень, и солнце склони­лось к закату, многие любопытные вышли из города; священники также пришли на Голго­фу, чтобы полюбоваться зрелищем злодея­ния, совершенного их преступной жаждой мести. Они издевались над человеком, удру­ченным страданием и муками, и подстрекали чернь, чтобы она поносила его. Но Иисус лишь тихо вздыхал и возносил к небу свой измученный взор. Издали он слышал плач Галилейских женщин его племени, которые горько рыдали и ломали свои руки. Но вот вздохи Иисуса и рыдания женщин покры­лись топотом приближающихся многочис­ленных всадников. Окруженный свитою, длинной вереницей протянувшейся по доро­ге, приближался первосвященник Каиафа: и он также хотел надругаться над распятым Сыном Божиим. Их ругательства доносились так отчетливо, что один из распятых пре­ступников последовал их примеру и также принялся поносить Иисуса. Этот разбойник тайно надеялся на чудо, которым Иисус должен был его спасти, и был огорчен, видя, что никакого чуда не случилось. Для того, чтобы посмеяться над евреями, римляне прикрепи­ли над крестом праведного надпись на четы­рех языках, на которых Иисус назывался Царем Иудейским. Священники были силь­но разгневаны этим; но, боясь Пилата, они стали мстить за это распятому, обращаясь к нему с новыми и новыми насмешками и по­ношениями.

 

 

VIII

 

С наступлением ночи народ постепенно рассеялся и вернулся в город. Но друзья Иисуса, его ученики и старейшины нашей святой общины остались на горе Голгофе, ибо по соседству с Голгофой наше общество име­ло свое поселение. Там было убежище, пред­назначенное для общих молитв и для собра­ний в любви.

Иисус узнал среди плачущих Галилейских женщин свою мать, а также своего любимого ученика Иоанна, который был безмолвен. В жесточайших мучениях Иисус громко про­изнес слова XII псалма. Казалось, он молил Бога поскорее избавить его от страданий. Не­подалеку от него оставалось еще несколько фарисеев, которые хотели надругаться над ним. Они были рассержены тем, что не про­исходило никакого чуда. Им доставило бы большое удовлетворение увидеть, как Иисус сходит с креста невредимым в качестве спа­сителя своего народа.

Между тем зной все усиливался: люди и животные изнемогали. В воздухе и под зем­лею образовался «огонь», который в жаркие дни естественным путем очищает воздух. Будучи знакомыми с явлениями природы, братья ессеи заметили, что готовится земле­трясение — одно из тех землетрясений, ко­торые не раз бывали и раньше во времена на­ших отцов. И в самом деле к вечеру почув­ствовалось сильное сотрясение земли. Рим­ский сотник перепугался и обратился с молитвою к богам, которых почитал: он по­думал, уж не был ли Иисус одним из их лю­бимцев? Когда вследствие землетрясения перепуганный народ оставил место казни и бросился к городу, то сотник — человек ве­ликодушный и сострадательный, разрешил Иоанну привести мать Иисуса к подножию креста. Это было в ту минуту, когда Иисус почувствовал жажду, ибо страдания причи­няли ему сильный жар и уста его горели. Тогда один из солдат намочил губку в кис­лом вине, насадил ее на конец прута из иссопа и приблизил ее к губам Иисуса, который утолил таким способом свою жажду. После этого Иисус поручил свою мать попечениям Иоанна. Тем временем темнота стала сгу­щаться, несмотря на то что на небе была пол­ная луна. С Аскалтидского моря поднялась красная густая мгла, которая покрыла со­бою холмы, окружающие Иерусалим. В эту минуту Иисус поник главою. Когда он поте­рял сознание, произнеся свои последние слова, полные скорби и страдания, воздух сотрясся от сильного гула. Те из евреев, ко­торые оставались еще около Иисуса, были охвачены ужасом. Они подумали, что злые духи, которые носятся между небом и зем­лею, приближаются для того, чтобы пока­рать народ. Но это был лишь тот гул в возду­хе, который всегда предшествует землетря­сениям. И в тот же миг всколыхнулся холм, и земля по всей стране задрожала, сотрясся также и город. Стены Святой Святых в хра­ме потрескались, и завеса разорвалась, так как была туго натянута. За городом тресну­ли скалы, высеченные в них могилы бога­тых и сильных разрушились, и под их об­ломками погибли останки многих знатных людей. Иудеи вообразили, что это были сверхъестественные знамения, а сотник по­верил в эту минуту в божественное происхождение и невинность Иисуса и стал уте­шать Его мать. Но братья ессеи, знакомые с явлениями природы, верили в святость сво­его брата, не допуская, однако, ничего сверхъестественного. Все же они не реши­лись разъяснить это народу, ибо все проис­ходившее было тайной, знать которую мог­ли лишь посвященные

 

IX

 

Вы упрекали нас, мои дорогие братья, в том, что мы не спасли нашего друга от пытки и от креста, пользуясь нашим тайным могу­ществом. Я должен сказать вам лишь следу­ющее. Прежде всего, наш закон запрещает нам выступать открыто. Кроме того, двое из наших братьев, люди очень влиятельные и обладающие жизненным опытом, тайно, но горячо ходатайствовали перед Пилатом и со­ветом евреев, стараясь доказать невинность Иисуса. Но их попытки были бесплодны по­тому, что Иисус сам хотел умереть за истину и добродетель, чтобы исполнить закон. Ибо ессеи не знают лучшей смерти, как смерть за добродетель.

В Иерусалиме жил один богатый и уважа­емый всеми человек по имени Иосиф Аримафейский — также член еврейского совета. Это был человек умный и никогда открыто не высказывавшийся. Но тайно он принадле­жал к нашему священному союзу и жил по нашему закону. У него был друг Никодим, человек мудрый и занимавший одну из выс­ших степеней в нашем обществе. Он знал тай­ны наших терапевтов и часто живал среди нас, потому что был нашим братом. Когда вследствие землетрясения большая часть народа ушла с Голгофы, Иосиф и Никодим подошли к подножию креста. Еще не доходя до Голгофы, они узнали в нашей общине о смерти Иисуса, и, несмотря на свое сильное горе, они выразили удивление, что он уже умер. Со времени его казни не прошло тогда и семи часов.

Они не поверили этому известию и поспе­шили на место казни. Там они застали Иоан­на одного; он не хотел уходить, не посмотрев, что сделают с его драгоценным для него безды­ханным телом его друга. Иосиф и Никодим осмотрели тело Иисуса. Вдруг Никодим ото­звал Иосифа в сторону и сказал ему: «Я уве­рен, что можно спасти его; это так же верно, как и то, что я посвящен в тайны природы и в истинное знание человеческого тела».

Но Иосиф не понял этих слов. Никодим за­претил ему, а также и мне говорить что-либо

Иоанну. Глубочайшая великая тайна долж­на была спасти нашего брата от смерти на кресте.

«Необходимо добиться того, чтобы тело = отдали в наше распоряжение, — вскликнул Никодим, — и как можно скорее, пока ему не перешибли ноги, потому что Иисуса можно еще спасти». Он сам испугался этих слов про­изнесенных с жаром; он посмотрел вокруг себя и благоразумно прибавил: «Спасти от позорного погребения».

Он убедил Иосифа забыть свое высокое по­ложение и свои отношения к высшему сове­ту и поспешить скорее к Пилату, для того чтобы спасти нашего друга, то есть добиться разрешения снять тело с креста еще до на­ступления ночи и отнести его потом в склеп, приготовленный Иосифом для своего соб­ственного погребения. Я понял его слова и вместе с Иоанном остался на страже около креста, для того чтобы не допустить солдат раздробить ноги Иисусу. И так как закон воспрещает, чтобы казненный оставался на ночь на кресте, то солдаты хотели в этот же день, перед наступлением субботы, снять тело с креста и похоронить его. Однако выcший совет уже просил Пилата поручить сот­нику, чтобы тот приказал солдатам раздро­бить ноги казненным, для того чтобы убедиться в том, что они умерли, и похоро­нить их.

В то время, когда Иосиф и Никодим спе­шили в Иерусалим, чтобы исполнить каж­дый то тайное дело, которое им внушил Гос­подь, на Голгофу прибыл посланный, кото­рый принес сотнику приказание снять тела преступников с крестов. В это время я был еще на Голгофе, и душа моя содрогнулась при этом известии. Я знал, что Иисуса уже нельзя будет спасти, если к Нему, как к тру­пу, прикоснутся грубыми руками без всяких предосторожностей, а тем более, если ему раздробят ноги. Иоанн тоже испугался; но его не страшила опасность, угрожавшая жизни Иисуса, — ведь он не знал о нашем намерении — его ужасала мысль, что ему придется быть свидетелем святотатственно­го прикосновения солдат к бездыханному телу его друга. Ибо Иоанн думал, что Иисус скончался на самом деле. Когда посланный прибыл, я поспешил к нему навстречу, ду­мая, что Иосиф уже виделся с Пилатом. Бу­дучи встревожен всем, что происходило, я не давал себе ясного отчета в своих мыслях. Но на самом деле это было невозможно.

«Не Пилат ли послал тебя?» — спросил я его. А он мне ответил: «Я пришел от его име­ни, но прислал меня секретарь, который при подобных обстоятельствах заведует делами наместника».

Сотник заметил мое беспокойство и при­стально посмотрел на меня. Теперь я с крото­стью спросил его, не слыхал ли он, что этот распятый был не вполне обыкновенным че­ловеком? Я попросил его, чтобы он не портил и не увечил его тело, и сказал ему, что в эту минуту к Пилату вошел влиятельный и богатый человек нашего народа; этот человек предложит Пилату известную сумму денег для того, чтобы тело предоставили нам для почетного погребения. Знайте же, дорогие братья, что это было обычным делом у Пилата. Нередко случалось, что он выдавал за деньги тело казненного и разрешал выкупив­шему это тело самому хоронить его. Оказа­лось, что у сотника душа была добрая и со­страдательная. Покорность и невинность распятого настроили этого человека в пользу его друзей. Ибо после того, как солдаты силь­ными ударами перешибли ноги преступника, распятого слева от Иисуса, и после чего тот сейчас же перестал стонать, сотник подошел к кресту и сказал солдатам: «Не бейте этого, он уже мертв».

   И они ограничились тем, что добили пре­ступника справа.

 

X

 

В то время, когда Иоанн еще трепетал при мысли, что его друга могут похоронить вме­сте с ворами на горе Голгофе, он увидел бы­стро приближающегося к горе человека, шедшего по направлению от крепости Анто­ния. Это был посланный римского намест­ника, который должен был передать сотни­ку приказание явиться как можно скорее к Пилату.

«Что ему нужно от меня в такой час?» — спросил сотник.

Посланный отвечал, что Пилат хочет знать наверное, умер ли Иисус. «Да, он умер, — сказал сотник, — и поэтому мы не стали ломать Ему костей». И для того, что­бы удовлетворить Пилата, один из солдат снизу ударил Иисуса копьем; с левого бока над бедром образовалась поверхностная рана. Тело осталось недвижимо, что послу­жило доказательством смерти для сотника. Он тут же и ушел, чтобы сделать Пилату свое донесение. Однако совершенно неожи­данно из ничтожной раны, только что нане­сенной копьем, потекла вода, смешанная с кровью. Иоанна это удивило. Что касается меня, то это обстоятельство увеличило мою на­дежду, потому что я знал из наших научных исследований, что если человек умер, то из свежей раны должна показаться черная
свернувшаяся кровь. Здесь было как раз наоборот, из раны продолжала сочиться
вода, смешанная с кровью. Я вздохнул сво­боднее. Но все же я был в сильном беспокой­стве, потому что с нетерпением ждал возвра­щения Иосифа и Никодима. Спустя некото­рое время я увидел приближавшихся Гали­лейских женщин; обе возвращались из
Вифании, куда они отвели Марию, мать Иисуса; она осталась там среди друзей наше­го союза. Среди женщин была одна, по име­ни Мария, сестра Лазаря, которая любила
Иисуса; она плакала горючими слезами. Нораньше чем она успела поделиться своим го­рем с Иоанном, который не сводил глаз с раны на боку Иисуса, Иосиф и Никодим бы­стро подошли к нам. Ибо благородством сво­их чувств Иосифу удалось смягчить сердце
Пилата, а также и сердце его супруги. И вот, по ее просьбе Пилат приказал расследовать,
правда ли, что распятый уже скончался. Он предоставил тело Иисуса Иосифу, человеку
богатому, не взяв, однако, с него никакого выкупа. Ибо Пилат очень уважал Иосифа.
Кроме того, в глубине души он чувствовал угрызение совести, что дал свое согласие на
казнь.

Когда Никодим принялся исследовать рану и увидел, что из нее сочится краснова­тая вода, глаза его блеснули новой надеждой. Он ободрял словами окружающих, так как предвидел то, что и произошло в действи­тельности. Он отозвал Иосифа в сторону, ко мне, на некоторое расстояние от Иоанна и сказал с живостью, но негромко: «Дорогие друзья! Надейтесь и действуйте, Иисус не умер; он кажется только умершим, ибо силы его истощились».

И пока Иосиф ходил к Пилату, я со своей стороны пошел в вашу общину, чтобы взять там некоторые лекарственные средства, ко­торые могли быть полезны при подобных об­стоятельствах.

«Но не говори Иоанну, — продолжал Ни­кодим, — что мы хотим вернуть Иисуса к жизни, потому что он недостаточно осторо­жен и не сумел бы овладеть собой и скрыть свою радость от народа. Если бы мы выдали теперь себя, это могло бы расстроить все наши намерения: тогда наши враги непре­менно убили бы нас вместе с ним».

Сказав это, Никодим поспешил вместе с Иосифом к кресту, и оба тотчас же приня­лись отвязывать тело Иисуса по всем прави­лам лекарской науки. Они вынули гвозди из ран и бережно опустили тело на землю. Никодим приготовил длинные бинты из  виссона и смазал их жидкими целебными мазями, которые он принес с собою и кото­рые составляют секрет нашего общества. Он обернул ими тело Иисуса и сказал Иоанну, что он делает это для того, чтобы задержать  разложение на время праздника и иметь возможность после набальзамировать тело. Но на самом деле эти мази имели укрепляющее действие. Они употребляются нашими братьями лекарями для продления жизни больных, когда к ним уже приближается сон смерти. Наклоняясь над головой Иисуса, Иосиф и Никодим обливали ее своими горячими слезами, вдыхали ему в уста свое ды­хание и согревали его виски. Иосиф сомне­вался в том, что им удастся спасти Иисуса, но Никодим его утешал и поддерживал: он был уверен в том, что их дело удастся.

Никодим намазал бальзамом обе раны на руках, но он нарочно оставил открытой лег­кую рану на боку, потому что считал, что очи­щение через нее полезно.

   «Через эту рану, — сказал он, — сердце ос­вобождается от вод, скопившихся в нем и подавляющих его жизнедеятельность».

     Но Иоанн, удрученный горем, не верил,  чтобы в теле Иисуса еще могла таиться искра жизни. Он не надеялся увидеться с горячо любимым другом, иначе как на небесах. Тело отнесли в расположенный недалеко от Голго­фы сад общины ессеев, где находился склеп, принадлежавший Иосифу. Там они зажгли алое и другие подкрепляющие и возбуждаю­щие вещества. Тело положили на мох, а глав­ный вход в пещеру закрыли посредством тя­желой каменной плиты (называемый готам) для того, чтобы задержать внутри склепа дым от сожженных растений.

Тогда Иоанн пошел вместе с другими дру­зьями Иисуса в Вифанию, для того чтобы утешать мать Иисуса, которая была в отча­янии.

 

 

XI

 

Хотя канун субботы уже наступил, Каиафа все же послал на Голгофу своих наем­ников: ему нужно было знать, кто тайные друзья Иисуса. Он не доверял Пилату, по­тому что тот отдал тело без выкупа. Не до­верял он также и Иосифу Аримафейскому, потому что тот был богатым человеком, раввином и членом верховного совета. Иосиф никогда открыто не заявлял о своем сочувствии делу Иисуса; а теперь вдруг этот человек отдал ему свой собственный склеп. Каиафа подозревал Иосифа, человека бога­того, в каких-то тайных намерениях и свя­зях с галилеянами. И так как он узнал, что тело Иисуса хотят забальзамировать сейчас после окончания празднования субботы, то он и хотел застигнуть друзей галилеянина на месте. Ибо он вообразил, что Пилат зате­вает вместе с Иосифом какой-то заговор против евреев. Это его беспокоило, и он ис­кал повода для тайного обвинения и ареста Иосифа. Каиафа сам себя выдал своими по­ступками. Очень поздно вечером он послал целую толпу своих приверженцев, а также людей, состоящих на жаловании у священ­ников и верховного совета, в тайное место неподалеку от гробницы, где был положен Иисус; а немного далее он велел спрятаться целому отряду военной охраны храма для того, чтобы солдаты, в случае надобности, оказали помощь наемникам первосвящен­ника. Но вас, дорогие братья, ввели в за­блуждение, сообщив вам, что это были рим­ские солдаты; первосвященник не хотел пользоваться их услугами, так как не дове­рял Пилату.

Тем временем Никодим и я, мы оба поспе­шили в священное собрание ессеев. Мы со­брали совет самых старейших и самых муд­рых; надо было обсудить, что теперь предпринять для спасения Иисуса и расспросить самых знающих в деле врачевания о том, ка­ким способом вернуть Иисуса к жизни. Со­брание решило, что необходимо сейчас же поставить около склепа свою стражу. Иосиф и Никодим отправились в город, чтобы при­нять дальнейшие меры.

После полуночи, когда уже приближа­лось утро, земля снова содрогнулась, так как воздух был знойный и тяжелый в про­должение всей ночи. Под утро земля со­дрогнулась вторично и так сильно, что це­лые скалы сдвинулись со своих мест; ветер подул со страшной силой, а из трещин скал показались огненные языки и осветили красноватым светом предрассветный ту­ман. Дикие звери, напуганные сотрясением земли, бродили с жалобным ревом. Наем­ники первосвященника, сторожившие склеп Иисуса, и без того напуганные этой страшной ночью, пришли в исступление, услышав подземный грохот и почувствовав вторичное сотрясение земли. К тому же лампада, подвешенная внутри гробницы, качалась и отбрасывала на них дрожащие тени через узкую щель входа. Между тем один из братьев ессеев, одетый в празднич­ную одежду (как это было решено в собрании и как повелевал закон для братьев четвертой степени) направился к гробнице по тропинке, известной только нашей общине. И вот,  когда наш молодой брат, облеченный в белые одежды ессея, стал приближаться к
гробнице, ступая неслышными шагами среди густого и удушливого предрассветного
тумана, трусливые слуги Каиафы, напуганные ужасами ночи, подумали, что это ангел
нисходит к ним со скал. Молодой ессей (он, был недавно посвящен) подошел к гробнице, которую должен был охранять по пору­чению нашего общества, повернул и не­сколько сдвинул в сторону каменную плиту и сел на нее, как это ему было приказано.
Увидев это, слуги первосвященника броси­лись бежать и, придя в город, принялись
рассказывать, что ангел прогнал их. В эту минуту, когда молодой ессей сел на камен­ную плиту, произошло новое сотрясение земли: струя свежего воздуха хлынула в
пещеру и погасила лампаду, висевшую на потолке. Занимающаяся заря осветила эту обитель горя и страдания.

                                                                            

XII

 

Тридцать часов протекло со времени мни­мой смерти Иисуса. Наш молодой ессей услышал слабый стон, исходивший из глу­бины пещеры. Он вошел туда, чтобы посмот­реть, что там случилось, и тотчас же заметил в воздухе странный запах. Воздух был зной­ный и пропитанный тем особенным запа­хом, который появляется всегда, когда обра­зуются молнии и земля выбрасывает пламя. Молодой человек с радостным содроганием заметил, что тот, кого считали умершим, по­шевелил устами и вздохнул. Он поспешил на помощь Иисусу и услышал слабые звуки, вырывавшиеся из его груди. Лицо Иисуса оживилось, глаза открылись и остановились неподвижно и вопросительно на нашем мо­лодом брате. В это самое время, — когда я выходил из нашего дома вместе с другими братьями первой степени, которых Иосиф и Никодим созвали на тайное совещание, что­бы решить, какие меры принять для спасе­ния Иисуса, Никодим, который был хоро­шим врачом, взял с собою еще новое лекар­ство. Дорогой он говорил нам, что во время землетрясений воздух всегда имеет особые целебные свойства и что он настаивает на том, что Иисус не мог еще умереть. Он гово­рил нам также о том, что из раны сочилась вода с кровью, и утверждал, что это признак еще не угасшей жизни. Разговаривая таким образом, мы все подошли к пещере. Нас было 24 человека, вместе с Иосифом и Никодимом, все члены нашей высшей ступени. Войдя в склеп, мы увидели нашего молодо­го брата в белых одеждах; он стоял на коле­нях около Иисуса, склонившего свою голову к нему на грудь: ибо Иисус вернулся к жиз­ни. Когда Иисус узнал своих друзей ессеев, глаза его оживились радостью, а щеки его окрасились слабым румянцем возрождаю­щейся жизни. Он приподнялся и спросил: «Где Я?»

Тогда Иосиф прижал его к своей груди и со­общил ему все, что произошло. Иосиф рас­сказал Ему, как Он был спасен от смерти бла­годаря тому, что впал в глубокий сон, который был принят солдатами на Голгофе за действительную смерть. Иисус стал расспра­шивать подробности о том, что с ним про­изошло, и прикасался руками к своему телу, чтобы убедиться в том, что он действительно еще жив; потом он с жаром принялся молить­ся Богу, со слезами припав к груди Иосифа. После этого Никодим уговорил нашего друга подкрепиться чем-нибудь. Он принудил его освежиться финиками и хлебом, смоченным медом. Он дал ему тоже немного вина. И Иисус почувствовал, что силы понемногу возвращаются к нему. Он сел и тогда лишь стал ощущать свои раны на руках и в боку.

Но мазь, которую Никодим положил на эти раны тридцать часов тому назад, уже возыме­ла свое действие, и можно было надеяться на их скорое заживление. Когда Иисуса освобо­дили от бинтов из виссона и когда удалили повязку с его головы, Иосиф сказал: «Не сле­дует дольше оставаться в этом месте, так как наши враги следят за нами и могут проник­нуть в нашу тайну».

Но Иисус был еще слишком слаб и не мог ходить. И так как дом ессеев находился очень близко от склепа, то Иисуса перенесли туда на руках. Ибо сад, в котором находился склеп, принадлежал к поселению ессеев, рас­положенному поблизости от Голгофы. Моло­дого человека, которому был поручен надзор над гробницей, вместе с другим братом наше­го общества послали в склеп собрать все бин­ты из виссона и все повязки для того, чтобы в склепе не оставалось никаких следов от тех веществ, которые были употреблены для ле­чения Иисуса.

 

XIII

 

Когда Иисуса принесли в дом ессеев, им ов­ладела сильная слабость. Раны его разболе­лись,

руки и ноги дрожали. Он был сильно взволнован, так как верил в то, что все, что с ним случилось, было чудо.

«Господь дал мне воскреснуть, — говорил он, — чтобы доказать на примере моего вос­кресения справедливость того, чему я учил. И я хочу дать знать моим ученикам, что я еще жив».

Не прошло и нескольких минут, как мы увидели тех двух молодых людей, которых мы послали убрать склеп: оба они спешили к нам. Они сказали, что друзья Иисуса вскоре придут его искать. Они также рассказали нам, что в то время, когда они были заняты в пещере, послышался шум шагов: люди при­ближались к ограде сада. Наши братья скры­лись в глубине пещеры и увидели, что туда вошла женщина, пришедшая из Иерусали­ма. Она сильно испугалась, увидев, что ка­менная плита была отвалена от входа в гроб­ницу. Она подумала, что с телом распятого случилось несчастие, и бросилась бежать по дороге в Вифанию. Но вскоре после того к гробнице подошли еще другие женщины из Иерусалима. С удивлением увидев, что вход открыт, они вошли в пещеру, и одна из них стала искать тело в том месте, где оно было положено. В эту минуту она заметила моло­дого ессея, одетого в белое, и с ужасом указа­ла на него своим спутницам. Заметив и другого юношу, женщины с благоговением пали ниц: они были уверены, что видят перед со­бой ангелов. Юноши обратились к женщи­нам и сказали то, что велели им сказать бра­тья старшей степени. Один из них произнес: «Иисус воскрес, не ищите здесь его тела, а скажите его ученикам, что они увидят его в Галилее».

Другой сказал женщинам: «Идите к Петру и скажите ему, чтобы он забрал учеников и отвел их в Галилею».

Иосиф распорядился так из разумной ос­торожности. Он не хотел, чтобы Иисуса ис­кали в окрестностях Иерусалима, так как он мог бы снова попасть в руки своих вра­гов. Молодые ессеи ушли из склепа через другой выход, проделанный в глубине пе­щеры, и видели, как некоторые из женщин поспешно ушли по дороге в Вифанию. Юно­ши поспешили к нам для того, чтобы рас­сказать нам о происшедшем. Братья ессеи всячески старались убедить Иисуса скры­ваться от народа до полного восстановления своих сил. Но, услышав о том, что друзья его приходили его искать, Иисус почувство­вал себя настолько окрепшим, что мы не могли его удержать. Он встал и пошел сооб­щить друзьям о своем спасении. Он спросил себе одежду: желая поскорее исполнить его просьбу, ему второпях дали рабочее платье ессея — одежду, которую братья одевают на время полевых и садовых работ. Вот пото­му-то некоторые и принимали его за садов­ника. Между тем наши юные братья возвра­тились в склеп, так как они не окончили там своей работы. Та женщина, которая приходила прежде всех, снова пришла к склепу, так как тем временем Петр уже успел распространить по городу слух о случившемся. И она также приняла двух на­ших братьев за ангелов и залилась слезами. Один из братьев — юноша кроткого нрава с приятным голосом — спросил женщину, о чем она плачет. Женщина эта была Мария? она любила Иисуса, который был принужден расстаться с нею, соблюдая закон нашего священного союза. И когда она стала жаловаться, что не находит тела своего друга на том месте, где оно было положено нака­нуне субботы, она вдруг увидела позади себя Иисуса: он стоял в одежде садовника, данной ему братьями ессеями. Надо вам сказать, дорогие братья, что Иисус не захотел оставаться в нашем доме, где он был в полной безопасности, несмотря на то что обе раны на его руках воспалились и боле­ли, а в его жилах было слишком мало кро­ви, чтобы крепить его члены. Несмотря на все это, он страстно желал сам сообщить своим друзьям о том, что он еще жив. Мы умоляли его беречь себя и скрывать от сво­их врагов свое пребывание у нас; мы угово­рили его не показываться людям, пока он не будет в совершенно безопасном месте. Но он захотел непременно выйти в сад без про­вожатых. И вот он вышел один в одежде садовника. Пройдя через двор, он напра­вился к ограде сада и пошел по направле­нию к скалам, где был вырыт склеп. И ко­гда Мария, которая искала тело Иисуса, увидела его, она подумала, что видит садов­ника из нашей общины. Но Иисус узнал ее и, вспомнив о ее привязанности к нему, за­говорил с нею. Но она все еще не узнавала его, так как страдания и слабость сильно изменили его. Иисус вздохнул и восклик­нул: «О, Мария!»

Тогда она его узнала и хотела броситься в его объятия и целовать его ноги. Но в эту ми­нуту он почувствовал сильные боли в ранах на руках, а также на боку. Он отступил на несколько шагов из предосторожности и сказал: «Не трогай меня, я еще жив, но ско­ро я буду у отца моего небесного. Мое тело умирает. Пройдет немного времени, и оно погибнет. Моя действительная смерть на­ступит». В это время послышался шум торопливых шагов. Женщина все еще стояла на коленях, и ее возбужденный взор был устремлен на Иисуса. Но Иисус удалился, чтобы укрыть­ся от людей в безопасном месте. Он зашел за ограду, окружавшую жилище ессеев. Наши молодые братья, которые должны были охра­нять гробницу и убрать там все, чтобы враги Иисуса не могли напасть на следы его про­буждения, присутствовали при беседе Иису­са с Марией.

В это время Иосиф и Никодим и несколь­ко старейшин общины вышли из дому и по­шли на двор для того, чтобы наблюдать за Иисусом. Они боялись, как бы с ним чего-нибудь не случилось, так как он был еще слаб. Никодим боялся за Иисуса еще пото­му, что на тех местах, где его тело было силь­но перетянуто веревками, могло начаться опасное воспаление: окраска рубцов от вере­вок нисколько не изменилась, между тем уже настало время, когда рубцы должны были окраситься в более темный цвет. Когда мы неслышно вошли во двор и подошли к калитке сада, мы увидели Иисуса, стоявше­го, прислонясь к стене: казалось, силы изме­нили ему. В эту самую минуту из города при­бежал Иоанн и бросился в склеп. Между тем оба молодые брата уже вышли оттуда через потайной выход и были уже около нас во дворе. Иоанн тотчас же заметил, что склеп опустел; в это время пришел Петр, и они вместе стали искать повсюду вокруг склепа каких-нибудь следов пребывания Иисуса. Иоанн пошел вслед за Петром в пещеру, и они нашли там повязку, которую наши бра­тья бросили в угол, скрываясь при прибли­жении посторонних. И оба ученика Иисуса вернулись поспешно в город, оживленно бе­седуя между собой.

Между тем Иисус медленно продолжал свой путь вдоль стены: он дошел до калитки, открывавшейся в долину у подножия горы Гикона. Он остановился и стал прислуши­ваться к плачу женщин, которые находились по другую сторону стены. Наконец он вышел к ним, но они приняли его за видение. Он за­говорил с ними для того чтобы убедить их, что это действительно он, Иисус, стоит перед ними. Но так как один из наших братьев, для того чтобы обеспечить Иисусу безопасность, сказал женщинам, что они увидят Иисуса только в Галилее, одна из них вспомнила те­перь об этом и сказала: «Исполнятся ли сло­ва того небесного посланца, и увидим ли мы Иисуса в Галилее?»

Этот вопрос удивил Иисуса, потому что он не знал о том, что его друзья ессеи приказали юноше говорить посторонним, что Иисус явится им в Галилее. Подумав немного, Иисус ответил: «Да, сообщите об этом моим друзьям и скажите им, чтобы они шли в Галилею, они меня там увидят».        

XIV

 

Слабость Иисуса все увеличивалась: от пожелал остаться один, и женщины ушли.. Но мы, его тайные защитники, подошли к нему и отвели его в дом, чтобы он принял немного пищи. Никодим еще раз перевязал его раны, дал ему еще лекарства и просил его оставаться в покое, но Иисус не боялся,, смерти: его беспокойный деятельный дух мешал его выздоровлению; силы вскоре его оставили, и он погрузился в глубокий сон. Между тем Иосиф, Никодим и старшие бра­тья составили между собою совет, чтобы об­судить способ оградить Иисуса от дальней-¹ шей опасности.  Молодых братьев ессеев послали в город, чтобы собрать сведения о том, какие слухи ходят в народе. А в народе говорили, будто произошло чудо; это говори- > ли наемники первосвященника, которые обратились в бегство и таким способом хотели оправдать свою трусость. Они рассказывали, что видели нечто ужасное, а именно де­монов, которые насильственно открыли гробницу. Эти слухи дошли до первосвящен­ника, и он не знал, что думать об этом. Он собрал свой совет, чтобы решить, что теперь делать, так как опасался, как бы слухи о чудесах не вызвали в народе волнения. И действительно весь город уже говорил о происшедшем чуде. Женщины и друзья Иисуса в страшном возбуждении уже успели распространить весть о его мнимом воскре­сении. По этой-то причине Каиафа раздал своим слугам деньги и приказал им распро­странить слух, будто ученики пришли и унесли тело, и будто они хотят разгласить, что Иисус воскрес, и таким способом при­влечь народ на свою сторону. Иисус оставал­ся весь день погруженным в глубокий сон, который хорошо восстановил его силы. Он пробудился только вечером. Его раны при­чиняли ему меньше страданий, потому что мазь, приготовленная Никодимом, произве­ла свое действие. Душа Иисуса была спокой­на, и он с благодарностью посмотрел на дру­зей, ухаживавших за ним. Он поднялся без всякой помощи и попросил себе пищи, так как почувствовал голод. Подкрепившись не­много, он обратился к братьям с такими сло­вами: «Мои силы теперь восстановились, и мне нет больше надобности скрываться. Учитель должен жить среди своих учени­ков, а сын должен прийти к своей матери». Но Иосиф отвечал ему: «Наш союз заменяет тебе отца и мать: вспомни обет, данный то­бой при твоем посвящении. Общество наше обязано заботиться о тебе, как о своем люби­мом детище».

А Иисус отвечал на это: «Я не боюсь смерти, так как я видел ее лицом к лицу. Мои вра­ги узнают теперь, что Господь меня спас и что он не хочет дать мне умереть навсегда».

«Ты не будешь в безопасности в этой стра­не, — сказал один из старейшин, — тебя бу­дут здесь искать. Не показывайся же боль­ше народу и не учи его. Истина, которую ты проповедовал, переживет тебя в душах тво­их друзей, и твои ученики будут распрост­ранять ее. Скройся от мира. Общество наше вернуло тебя к жизни при помощи тех тайн, которые известны ему одному. Про­должай же жить для него, так как отныне ты принадлежишь ему. Живи тайно среди нашей братии и занимайся изучением на­уки и добрыми делами. Мы тайно будем способствовать распространению твоего учения; мы будем оказывать влияние на твоих учеников, живущих в мире, будем помогать им и поддерживать их, когда это

 понадобится. А если придет время, когда тебе снова можно появиться среди народа, мы сообщим тебе об этом и разрешим тебе идти в народ».

Но Иисус воскликнул, объятый священ­ным порывом: «Голос Божий говорит во мне сильнее, чем забота о моей жизни. Я хочу вернуться в Галилею и увидеть моих учеников. Я сумею защитить себя словом Божиим».

Но старейшина отвечал: «Да будет воля Господня. Но человек должен действовать мудро и совершать добрые дела разумно. По­этому с тобою поедет несколько братьев ессеев, и при помощи наших сношений с Галиле­ей мы сможем оберегать тебя».

Но Никодим горячо восстал против этого путешествия, потому что здоровье Иисуса было еще далеко не так хорошо, как думал он сам. И как друг и врач, Никодим старался до­казать Иисусу, что путешествие может на­столько подорвать его силы, что полное выз­доровление станет уже невозможным.

Но Иисус отвечал: «Пусть совершится то, чему надлежит совершиться».

Иосиф был поражен душевной силой Иису­са и более чем когда-либо уверовал в его вели­кое предназначение.

 

XV

 

    Когда наступила ночь, Иисус отправился в путь. Он пожелал непременно идти один. Так

как было холодно, братья дали ему плащ, f который закрывал все его тело. В этом плаще солдаты не могли узнать его. Братья общины взяли с него обещание, что он не будет заходить на ночлег к посторонним, а будет ночевать только у ессеев; что он не будет следовать большой дорогой, где ему могут попасться навстречу прохожие, идущие на еврей­ский праздник. Иисус обещал все это; кроме того, он согласился отправиться в верхнюю  Галилею, не делать больших переходов и идти через Вефарон и гору Эфраим, по западной границе Самарии. Иисус простился и  ушел. После его ухода братья призвали благословение Господа на его путь. По совету »- Иосифа вслед за Иисусом послали молодого

- брата, чтобы тот наблюдал за ним и тайно сообщал ессеям о его путешествии. И мы узнали от наших друзей обо всем, что происходило с ним в пути. Когда Иисус шел по дороге в Эмаус, расположенный в нескольких часах ходьбы отсюда, и где Иисус намеревался сделать первый привал, душа его переполнилась 5 восторгом от сознания той новой жизни, которая начиналась для него. Он стал читать пророчества Даниила и говорил столь гром­ким голосом, что наш молодой посланец мог ясно слышать каждое слово. В это время два человека, шедшие тоже из Иерусалима, на­гнали Иисуса, потому что шли быстрее его. Иисус обратился к ним:           
       «Мир да будет с вами», — сказал он, так как надеялся, что эти люди окажутся ессеями. Но в ту же минуту он узнал в них своих друзей, людей из народа, которые часто слу­шали его. Однако они не обратили никакого внимания на одинокого путника. Между тем
Иисус слышал, что они беседовали о его смерти и об упадке мужества, который заме­
чается среди его учеников. Из их слов он заключил, что учение его готово было погиб­нуть, что друзья его теряли всякую надеж­ду, ибо им недоставало учителя, который
мог бы руководить ими и помешал бы им рассеяться по всему свету. Тогда один из этих людей стал жаловаться, что пророче­ство не исполнилось и что Иисус не воскрес.
Но тут Иисус прервал их, и оба молодые уче­ника (один из них, Лука, сильно сомневал­ся) со вниманием стали прислушиваться к его словам. Они почувствовали расположе­ние к неизвестному им страннику, так каким показалось, что его голос они слышат уже не в первый раз.

 

XVI

 

Придя в Эмаус, Иисус хотел ночью продол­жить свой путь, но его спутники удержали его. В одном доме странникам из милосердия [ предложили ужин; только тогда при свете: лампы они наконец узнали Иисуса. Но Он не хотел, чтобы они заговорили с ним здесь, при посторонних. Поэтому Он незаметно вышел и пошел в дом одного ессея, который уже знал заранее, что Иисус придет. Тогда оба ученика вернулись в Иерусалим, чтобы сообщить сво­им друзьям о воскресении Учителя. Они тот-час же принялись разыскивать Петра и Иоан­на. Между тем братья ессеи в Эмаусе стали держать совет, чтобы решить, что теперь де­лать. Туда же пришел и наш молодой брат, которому мы поручили следить за Иисусом. Иисус признал необходимым сейчас же вер­нуться в Иерусалим, чтобы поднять упавшее мужество своих друзей. Он во что бы то ни ста­ло хотел прийти туда раньше тех двух учени­ков, так как боялся, как бы они не распростра­нили слух об его воскресении. Он знал, что они спешно покинули Эмаус. Иисус отправил­ся в Иерусалим в ту же ночь. Один из наших друзей ессеев дал Иисусу мула, а наш послан­ный сопровождал его пешком. Вот таким-то образом и вышло, что Иисус вернулся вскоре после прибытия тех двух учеников, своих бывших спутников, в тот дом, где собрались его друзья в Иерусалиме. Этот дом был ему хо­рошо известен. Иисус постучался в дверь осо­бенным способом, как он это делал всегда. Привратник отворил, но засов выпал из его рук, и дверь отворилась. В это время ученики Иисуса находились здесь все вместе на тайном собрании, и дверь была заперта. Постояв неко­торое время в дверях и послушав разговоры и споры о своем вторичном появлении и разные предположения по этому поводу своих друзей и приверженцев, Иисус внезапно предстал пе­ред ними. Сначала они испугались при виде но­вого лица, потому что считали дверь запертою, и они сразу не узнали Иисуса. Но он обратился к ним, стараясь их успокоить и убеждая их в том, что он не приведение, а человек из плоти и крови. Тогда они поднялись со своих мест, с радостью бросились к нему и стали прикасать­ся к его рукам. А Иисус в изнеможении припал к груди Иоанна, так как далекий путь и разго­воры сильно утомили его. Когда Иисус немно­го оправился, ему окончательно удалось убе­дить своих учеников и друзей в том, что он действительно жив. Чтобы доказать им, что он такой же человек, как и все, он пожелал принять участие в их трапезе. Но так как его друзья уже окончили свой ужин, то на столе оставалось немного хлеба, меда и жареной рыбы. Он поел этого и подкрепил свои силы. Отдохнув немного, он обратился к ученикам и стал убеждать их окончить его дело и не падать духом перед гонениями этого мира. Он дал им свое благословение и сказал, что не решается сообщить им о своем убежище и что поэтому он хочет вернуться туда в одиночестве.

«Но если вы нуждаетесь во мне, — приба­вил Он, — то Я буду с вами. Ибо Я должен передать вам еще многое».

    У дверей его ожидал молодой ессей с му­лом. Иисус попросил нашего посланного от­
вести Его в тихое уединенное жилище Ессейского братства. В это время подошел еще
другой молодой ессей, ходивший за сведени­ями в город. Обоим им пришлось нести на
себе Иисуса, который изнемогал от усталости и от всех перенесенных им усилий и волне­ний. С большим трудом принесли они Его ночью в дом нашего братства, расположен­ный на расстоянии нескольких стадий от Иерусалима, неподалеку от жилища старей­
шины, по соседству с Масличной горой. При­быв туда, наши братья положили Иисуса на
ложе из мха, и он впал в глубокий сон. Моло­дые ессей поспешно отправились к Иосифу и Никодиму и к другим друзьям ессеев, чтобы сообщить им о случившемся.

 

 

                                           XVII

 

Перед зарею братья стали держать совет. Рассуждали о том, как оградить Иисуса от опасности, так как, вдохновленный Святым Духом, Он открыто показался в Иерусалиме ради того, чтобы поддержать своих друзей в их святом деле. Все были согласны с тем, что нельзя было терять времени, потому что свя­щенники города Иерусалима повсюду в городе имели своих соглядатаев, которые всячески старались устраивать ловушки для учеников Иисуса. И все также были соглас­ны с тем, что Иисусу было необходимо поки­нуть Иерусалим как можно скорее для того, чтобы враги не узнали Его. Решили, что Ему необходимо вернуться в уединенную доли­ну, окруженную пустынными горами непо­далеку от Югты и крепости Массады. Иисус уже жил там раньше вместе с Иоанном, те­рапевтом, принятым в святую общину на­ших братьев одновременно с Иисусом. Иоанн жил там мирно, предаваясь изучению наук, размышлениям и испытанию своей со­вести. Долина эта была совершенно без­опасна, так как в ней жило много ессеев. И когда еще все были в сборе, Иисус про­снулся от сладкого сна и был очень удив­лен, увидев себя среди друзей. Но Иосиф и  Никодим стали умолять его скорее уйти от­сюда, чтобы не попасть снова в руки священ­ников. И они сообщили ему, что у Каиафы уже явилось сильное подозрение на счет Иосифа и что про него говорят будто он в за­говоре с галилеянами и хочет свергнуть ста­рый порядок вещей. Говорят также, что Каиафа собирался потребовать у Иосифа отчет о его поведении и спросить его о том, почему он поместил тело Иисуса в своей собствен­ной гробнице. Говорили также, что Каиафа подозревал о каком-то соглашении друзей Иисуса с Пилатом, так как этот последний выдал мертвое, будто бы, тело без всякого выкупа. И когда Иосиф, а вместе с ним и мы все, настоятельно убеждали нашего друга согласиться на наши просьбы, он отвечал нам: «Пусть будет так, но Я вас умоляю под­держать моих учеников. Возьмите их под свое покровительство и скажите им, чтобы они крепко держались за мое учение. Ска­жите им, что Я живу еще среди них и телом и духом».

Иосиф настаивал на том, чтобы Иисусу был предоставлен полный отдых, так как Никодим боялся, чтобы волнение и возбуж­дение, в котором постоянно находился Иисус, не отозвалось гибельно на его измученном теле. Правда, раны на его руках начинали уже зарубцовываться, а рана в боку уже перестала гноиться, однако тело его было еще слабо и измученно. Лишь только ему удавалось заснуть, сейчас же он чувствовал себя крепче. После небольшого молчания, Иисус продолжал:

«Но, быть может, мои ученики не убеди­лись еще в том, что Я жив, и если Мое продол­жительное пребывание среди них их не убе­дило, то они будут думать, что Я был только видением, созданным их воображением».

Но Иосиф отвечал на это: «Мы посвятим в нашу тайну твоего друга Иоанна, для того чтобы он мог быть уверен, что Ты действи­тельно жив, и пусть он исполнит все Твои приказания и сообщит другим ученикам о том, что Ты не умер».

Но старейшины ессеев не хотели посвя­щать в тайну Иоанна, потому что он занимал еще низшую ступень иерархии. К тому же в своей горячности он мог сообщить и посто­ронним, что Иисус жив. И пока они совеща­лись, прибыл молодой брат нашего ордена, которого посылали в город. Он сказал, что Иоанн поспешно отправился к своим друзьям в Вифанию, чтобы утешить женщин, живших у Лазаря, и сообщить им о том, что Иисус еще жив и что он, Иоанн, сам прижимал его к сво­ей груди. Молодой брат прибавил еще, что Иоанн удивляется, что Иисус не повелел ему тотчас отправиться в Галилею, как он это повелел женщинам. Поэтому он и предпола­гал, что Учитель не имел намерения отпра­виться в Галилею теперь же. В заключение он сказал, что ученики ожидают грядущих событий.

Иисус весь день оставался среди своих дру­зей ессеев, а когда пришла ночь, мы все: Иосиф, Никодим и старейшины — тайно от­правились в путь. Перейдя долину Рефаим, мы прибыли под утро в окрестности Массады. Узкая тропинка, известная одним ессеям, вела в пустынную долину, где находи­лась община наших братьев.

 

 

XVIII

 

  Старейшины и терапевты принялись уха­живать за Иисусом. Они всячески старались доставить Ему отдых и дали Ему лекарства, приготовленные из разных растений. Когда Иосиф, а вслед за ним и все мы стали про­щаться, Иисус обещал нам, что останется в этом месте до тех пор, пока Отец Его Небес­ный не призовет Его окончить свое дело. Но община ежедневно посылала в наше брат­ство своего посланца, для того чтобы мы могли иметь сведения о нашем брате, кото­рого мы любили всем сердцем. Мы узнали, что Иисус отдыхал в течение нескольких дней, но что душа Его была опечалена и во власти мрачных дум, потому что Он жил, как в той самой долине, где Он некогда гу­лял со своим любимым другом и товарищем юности Иоанном, где Он был принят вместе с ним в наш союз.

И Он думал об Иоанне. Он вспоминал, как этот последний, будучи терапевтом, учредил школу, как он крестил народ, как он впо­следствии он был предан смерти своими вра­гами. И в то же время Иисус думал о своем чудесном спасении для земной жизни, на­правленном рукою Божией. Иисус был убежден, что должен видеть в этом повеле­ние Господа продолжать свою деятельность, потому что Он верил, что Его тело не напрас­но вышло живым из гробницы. Все эти мыс­ли снова взволновали Его душу, особенно когда Он пришел на то самое место, где Он произнес свой обет вместе с Иоанном, — обет умереть за истину и добродетель. Исполняя этот обет, его друг действительно и умер, погиб в честной борьбе. Предаваясь всем этим мыслям, Иисус снова почувствовал в Себе непреодолимую потребность продол­жать свое дело. Иисус ежедневно посещал эти священные места и укреплял свой дух и свое тело созерцанием величия природы. Обыкновенно Он выбирал такое место, отку­да мог видеть возвышавшиеся на западе вы­сокие башни Массады. К востоку и югу это место было защищено высокими естествен­ными стенами скал. С другой стороны взору открывался вид на Мертвое море и на Соле­ную долину. Однако старейшины не остав­ляли Иисуса одного, ибо великие мысли зре­ли у него в голове. И Его стремление соеди­ниться с учениками вредило его телесному здоровью и толкало Его навстречу смертель­ным опасностям.

 

XIX

 

Верные слову, данному Иисусу, наши братья не теряли из виду его учеников и поддерживали в них веру в земную жизнь их Учителя. Около этого времени наши бра­тья Иерусалимской общины узнали, что не все ученики уверены в Его воскресении от сна смерти. Между ними был один по имени Фома. Это был глубокий мыслитель, воспи­танный ессейскими братьями. Он имел глу­бокие познания в тайнах законов природы. Обладая большим умом и глубокими знаниями, он хорошо умел разбираться в различных явлениях природы. Он не верил в чудеса, потому что он, как и все ессеи, стоял выше легковерного народа. Иисус очень любил Фому, считал его очень нужным для дела че­ловеком и сообщал ему обо всех своих наме­рениях. Иисус имел к нему большое доверие, потому что Фома был недоступен страстям и волнениям, если дело касалось какой-нибудь великой истины. Все он подвергал глубокому разбору и обсуждению и ничего не принимал на веру. Когда же ученики Иисуса собрались в тайном месте своих сборищ, Фома вступил с ними в спор, потому что не верил, чтобы че­ловек мог воскреснуть и выйти из своей моги­лы. Однако Иоанн уверял его, что сам прижи­мал Иисуса к своему сердцу. Все-таки Фома не верил и горевал о том, что слово пророка не исполнилось. Я должен напомнить вам, мои дорогие братья, что иудеи ждали Мессию именно так, как это предсказывал Илия. Мы обещали сообщить Иисусу все, что нам удас­тся узнать. Между тем мы знали, что учени­ки были готовы разделить неверие Фомы, № мы опасались, чтобы они не потеряли своего рвения и не охладели к святому делу. Ввиду всего этого мы послали двух молодых братьев в долину Массады, чтобы передать в общину все, что мы знали, и чтобы со своей стороны узнать мнение Иисуса по поводу сообщенного нами. Лишь только Иисус узнал о том, что происходило, Он пожелал покинуть свое тай­ное убежище и показаться ученикам. Наши молодые братья передали Иисусу слова»; Фомы, что он до тех пор не поверит в то, что Иисус жив, пока сам не прикоснется своими руками к его ранам на руках и к ране в боку. Когда Иисус услыхал об этом, его невозмож­но было больше удерживать. Да и старейши­ны посоветовали Ему идти и самому лично убедить этого человека. Это случилось на седьмой день пребывания Иисуса в убежище  ессеев.

       И наши братья пошли с ним. На восьмой день, когда ученики собрались в Иерусалиме, Иисус появился среди них, и Фома был наконец убежден. Тогда Иисус стал уговаривать своих учеников перейти в Галилею, сообщив им, что здесь благодаря ему они не были в без­опасности. Он призывал их к единению и вере. Но он не мог еще указать им ни времени, ни того места, куда они должны были прийти в Галилее. Он хотел еще сам подумать об этом. Ночью Иисус ушел от них в сопровождении Иоанна. Молодой ессей, который должен был; заботиться об Иисусе, встретил их на пути. Иисус послал его к своим друзьям ессеям сооб­щить им, что он находится в Вифанини.

 

XX

 

Иисус перешел вместе с Иоанном через Кедрон и прошел мимо Гефсимании. Ночь
была чудная, и молодая луна ярко светила на небе. Недалеко от Гефсимании Иисус
присел отдохнуть у стены одного дома и вме­сте с Иоанном стал вспоминать о своих страданиях. Иоанн, со своей стороны, рассказы­вал ему обо всем, что произошло за последнее
время. Побеседовав таким образом с Иоан­ном, Иисус послал его вперед в Вифанию к
Лазарю, чтобы предупредить того о своем приходе. Кроме того, нужно было убедиться
в том, что Иисусу не грозила никакая опас­ность. У Лазаря Иисус застал свою Мать и
своих друзей. Поблагодарив Бога за то, что Он опять соединил их, они все вместе сели
за трапезу. И Иисус пробыл с ними весь сле­дующий день. Он утешал их, ободрял их в
вере в истину и предостерегал их от несбы­точных надежд. Ибо у них явилась мысль,
что Иисус навсегда останется жить с ними. Но Он сказал им, что уже пришло для него
время покинуть их, так как ночь наступи­ла. Он хотел скорее добраться до Галилеи,
чтобы там поддержать своих учеников и подготовить их к окончательному заверше­нию своего дела.

Однако пока Иисус мирно беседовал в Вифании, в другом месте подготовлялись собы­тия, угрожавшие его жизни. Первосвящен­ник Каиафа слышал рассказы об Иисусе и уз­нал, что тот появлялся в Иерусалиме. Тогда он распространил слух, будто ученики украли его тело и выдумали басню о его воскресении. Он всячески старался распространить слух о краже тела учениками, потому что в городе многие были уверены в том, что Бог воскресил Иисуса, так как вообще верили его словам. Первосвященник боялся народного восстания и думал, что галилеяне хотят свергнуть пра­вительство и избрать нового главу государ­ства. Поэтому-то он и был настороже. Но вече­ром пришел в наше собрание Никодим. Он принес известие, что Иосиф Аримафейский взят под стражу и что его подозревают во враждебных правительству намерениях, так как он имел тайные сношения с Иисусом. Об­щина наша сильно заволновалась. Старейши­ны предвидели большие несчастия и боялись, чтобы власти не арестовали самого Иисуса. Ибо с того вечера, когда Он убедил Фому, он не появлялся больше среди нас. По этим-то причинам на общем совете старейшины ре­шили отправиться на поиски Иисуса, а так­же всеми средствами добиваться освобожде­ния Иосифа.

 

XXI

 

Так как Иисус сказал молодому ессею, что намеревается отправиться в Вифанию, то мы послали на поиски Иисуса двух молодых бра­тьев, одетых в праздничные одежды. Когда вечером они прибыли в Вифанию и при свете луны приблизились к дому Лазаря, они уви­дели человека, шедшего им навстречу по из­вилистой тропе. Этот человек всматривался вдаль с видом беспокойства. Это был Лазарь. Ессеи узнали его и спросили, не у него ли жи­вет Иисус. Ессеи сказали Лазарю, кто они такие, и Лазарь, со своей стороны, признал­ся им, что Иисус действительно находится в его доме и намеревается идти в эту же ночь в Вифавору. Лазарь сказал им, что он вышел, чтобы убедиться в том, безопасна ли дорога. Наши братья вошли в дом и стали дожидать­ся Иисуса в небольшом зале. Когда он к ним вышел, они сообщили ему о задержании Иосифа и об опасности, которой он подвер­гался. Иисус поручил нашей общине заботы о дальнейшей судьбе Иосифа, помолился и затем послал Иоанна в Иерусалим, чтобы предупредить учеников. Распростившись с женщинами в трогательных выражениях, он вышел вместе с Лазарем, который должен был проводить его. Далее он продолжал свой путь один; он шел в течение всей ночи и при­был ранним утром к берегам Иордана на то самое место, где некогда Иоанн окрестил его но правилам нашего ордена. Наша Иеруса­лимская община принялась за освобождение Иосифа Аримафейского. В ее распоряжении было несколько способов для достижения этой цели.

 

XXII

 

    Иоанн предупредил своих друзей, учени­ков Иисуса, как это было ему поручено. Они отправились на другой же день неболь­шими кучками к границе Галилеи. Достиг­нув границы, они остановились в раздумье — в какую сторону им теперь напра­виться, ибо их Учитель не сообщил им ни времени, ни места, где они должны были встретиться с ним. Они вспомнили о своих семьях и о своих жилищах, так давно ими покинутых. Пока они рассуждали о том, искать ли им Иисуса в Назарете или Капер­науме, Петр сказал им:      «Поищем  прежде хлеба и другой  пищи, не будем сидеть без дела. Примемся за какую-нибудь работу, пока наш Учитель не призо­вет нас к возвышенному делу».

 

После этих слов Петра они порешили, что каждый возьмется за свое ремесло. Петр по­шел в Вефсанду, где через несколько дней к нему присоединились некоторые из его дру­зей; они пришли повидаться с ним, а также поговорить о своих делах, так как уважали его советы. Петр был опытным рыболовом; он пригласил своих друзей предпринять но­чью поездку по морю.

 

XXIII

 

Между тем Иисус странствовал по ночам, делал небольшие переходы и дорогой оста­навливался только у братьев нашего орде­на, живших в тех долинах. Они имели сно­шения с Иерусалимом и знали обо всем, что мы делали. Таким образом Иисус уже пос­ле нескольких дней пути узнал от наших братьев, что Иосифу была возвращена сво­бода и что он пошел по той же дороге, как и Иисус, чтобы догнать его в Галилее. Когда Иисус выразил желание появиться откры­то в Галилее в тех местах, где его знали и видели прежде, братья ессеи постарались отговорить его от этого и разъяснили ему всю опасность этого намерения; они счита­ли возможным, что его будут преследовать. Иисус внял их просьбам и стал раздумы­вать о том, где бы ему увидеться со своими учениками. Место это должно было быть вполне безопасное и уединенное, мало кому известное. Кроме того, нужно было, чтобы друзья Иисуса могли добывать себе там про­питание. Наши старейшины из Иерусали­ма поручили братьям-ессеям предложить Иисусу и его ученикам сойтись в пустын­ной местности у подошвы горы Кармил, в долине, над которой возвышается эта гора. Местность эта была очень живописна, и там жило много ессеев. Гора Кармил возвыша­ется к югу на границе той страны, в которой живет колено ассеров. С запада ее подно­жие омывается морем. В долинах произра­стают лечебные травы, очень сильнодей­ствующие, и аромат, который они распрос­траняют, имеет особенно благотворное вли­яние на здоровье местных жителей. Из этой-то местности наш орден и получает те растения, которыми терапевты пользуются в своем врачебном искусстве. Там есть так­же светлые и чистые источники, ключами бьющие из скал. Источники эти размыли весьма много пещер, годных для жилья от­шельников. На юге, между морем и скала­ми, раскинулась плодородная страна, где произрастает множество плодовых деревьев. Земля производит там много злаков, пригодных для пищи человека. Когда бра­тья нашего ордена уговорили Иисуса отпра­виться в эту местность, он вспомнил, что и пророки жили у подножия этой самой горы, что там жили Илья и Елисей, и он со­гласился идти туда, чтобы беседовать там со своими учениками. Он взвесил также и то, что там он будет в безопасности от пре­следования своих врагов, так как в этой ме­стности жили только наши братья ессеи. Но Иисус не хотел, чтобы братья его сопровож­дали. Он пошел в Вефсаиду один, с тем что­бы отдохнуть там в доме Симона, который был его учеником. И когда под утро он при­был на берег моря Галилейского, он нашел там хижину, которую выстроил Петр для того, чтобы заниматься своим ремеслом, и Петр встретил его, возвращаясь с рыбной ловли. Там же Иисус застал и Иоанна. Иисус подкрепил у них свои силы братской трапезой. Он узнал от них, что ученики ре­шили сойтись в Вефсаиде, чтобы посовето­ваться о том, что теперь делать. Но Иисус назначил им место сборища у горы Кармил, как он это обещал ессеям. Вечером на дру­гой день Иисус отправился дальше.

 

XXIV

 

Иисус пробыл в течение нескольких дней у горы Кармил, собрался с силами и подгото­вился к беседе; вскоре туда же прибыли его ученики. Они привели с собою несколько сот человек — приверженцев Иисуса, ибо в этой пустынной местности можно было со­бираться вполне безопасно. С другой сторо­ны, весть о появлении Иисуса вызвала об­щий восторг. Многие пришли из любопыт­ства, так как хотели видеть чудеса, которые будто бы творил Иисус. Другие надеялись на, осуществление пророчества о царстве Мес­сии, которого считали царем иудеев и осво­бодителем народа. Но это суеверие народа всегда тревожило Иисуса, и Он говорил, что безумно облекать Сына Божия земною влас­тью и земным величием. Братья ессеи не верили этим мечтаниям, потому что Иисус дал обет подчиняться законам нашего со­юза, а законы эти чужды всякому внешнему блеску. Ученики назначили день общего со­брания, которое должно было состояться перед рассветом. В этот день Иисус должен был предстать перед большой толпой наро­да. Он сошел с горы, окутанный утренним туманом, освещенный золотистыми лучами восхода. Так как на нем была белая одежда ессеев, которую ему дали терапевты, то на­род принял его за сверхъестественное суще­ство и пал ниц перед ним. Многие из народа, не принадлежавшие к числу учеников Иису­са, с трепетом сторонились его, когда он про­ходил мимо них. Иисус громкою речью обра­тился к народу. Он говорил ему, что пришел не для того, чтобы основать новое учение, но чтобы устроить царство Божие, царство муд­рости и добра на земле. Тут же Он установил символ веры своего учения и новой утверж­даемой им общины, позаимствовав для это­го некоторые обряды нашего союза. Так, Он взял у нас обряд крещения, которое надле­жало давать человеку, сознательно прини­мающему новое учение. Иисус передавал своим ученикам те познания, которые Он сам приобрел от терапевтов. Познания эти состояли в искусстве лечить больных, узна­вать свойства и действия трав и солей, при­ручать животных,  уничтожать действия ядов и т.п.

Ученики и народ, сопровождавший их, ос­тавались в этих местах в течение многих дней. Иисус учил их, как надо жить и как распространять Его учение. Между тем бра­тья нашего союза узнали через Иерусалим­ских старейшин, что до священников и до верховного совета дошла весть о движении в Галилее и о том, что у подножия горы Кармил собралось огромное стечение народа. Братья предупредили об этом Иисуса, чтобы Он во время мог принять меры и чтобы Он не погиб от людской злобы до полного оконча­ния своего дела. Ибо братья узнали через своих посланных, что Каиафа имел намере­ние тайно и втихомолку схватить Иисуса, чтобы предать Его смерти, так как он считал Его лжеучителем. Тогда Иисус распрощался со своими слушателями, сговорившись, что­бы те, которые захотели бы еще побеседо­вать с ним, отправились к Вифавору, где Он их будет ждать. Но Ему необходим был от­дых, так как тело его сильно ослабело. Он был утомлен вследствие того, что много го­ворил и проповедовал, поучая огромную толпу народа.

Настало время, когда ессеи справляли свою братскую трапезу. Все братья, жив­шие в этой стране, собрались на этот раз туда, где был Иисус. Иосиф Аримафейский, Никодим и мы, все члены высшей степени Иерусалимского братства, также отправились туда, чтобы всем вместе от­праздновать этот праздник братской люб­ви. Но Иисус был слаб, и радость увидеть снова своих друзей Иосифа и Никодима сильно возбуждала его. Он много говорил о своей предстоящей кончине. И так как Он чувствовал, что тело Его ослабевало все больше и больше, то по окончании братской трапезы он попросил, чтобы его оставили одного. Затем он сказал с живостью:

«Прошу вас, братья, не осуждайте Меня за то, что Я жил не вполне по закону вашего общества. Но если бы Я, подобно вам, дей­ствовал только втайне, то истина не проник­ла бы в народ. Ибо ни ум Мой, ни убеждения не вмещают того, чтобы всем вам необходимо было составлять тайное общество, которое охраняет от людей известные ему одному ис­тины. Живя открыто среди народа, мудрый может жить так, как ему повелевает его доб­родетель».

И Иисус стал убеждать всех братьев ессеев отныне не работать втайне, а действовать явно среди народа. Он убеждал их примкнуть к его ученикам и приверженцам своего уче­ния и творить добро вместе с ними. И то, что он говорил, проникло в сердца многих из бра­тьев нашего общества. Поэтому-то я теперь нередко встречаю наших братьев, которые от­крыто признают учение Иисуса и уже покину­ли свое уединение. Ибо, в сущности, его уче­ние — это то же, что и наше учение, с давниш­них времен передававшееся нашими старей­шинами из поколения в поколение. И тогда же много молодых братьев нашего ордена обе­щали Иисусу стать его учениками. Но старей­шины и самые мудрые из наших братьев не решались изменить нашему обету, согласно которому они должны были соблюдать в тайне ессейскую мудрость. Иосиф сказал Иисусу:

«Избегай непосредственного общения с народом, возбужденным твоим учением и боготворящим тебя. Знай, что этот народ, не будучи в состоянии вполне усвоить и вос­принять твое учение, может пожелать про­возгласить тебя земным монархом и проти­вопоставить тебя римскому правительству. Но ты не должен строить Царства Божия на борьбе и возмущении. Уйди же лучше от мира, живи уединенно в среде твоих брать­ев ессеев и будь уверен, что слово твое не по­гибнет, но что оно будет вечно жить в душах твоих учеников».

Старейшины общины думали про себя, что если бы Иисус скрылся подобно тому, как солнце скрывается по вечерам за гори­зонтом, то это событие произвело бы большое впечатление на народ. Что если бы он скрылся с тем, чтобы никогда больше не по­являться, то народ, рассуждая по своему обыкновению, поверил бы в божественность почитаемого и обожаемого им человека. Но Иисус опасался, как бы на самом деле не случилось того, о чем ему говорил Иосиф. Его ужасала мысль о возможности крово­пролития и народного возмущения из-за него. Поэтому-то Он и согласился умереть в уединении. Несмотря на то что его тело было слабо и истощено, он все же пошел с Иоси­фом и Никодимом в Вифанию. Дорогой они говорили о личных делах. Иисус хотел рас­проститься со своими друзьями в Вифании и затем скрыться в уединенном убежище в окрестностях Мертвого моря. В Вифании Он сообщил Своей матери, Лазарю и другим своим друзьям, что должен уйти от них на­всегда, и старался утешить их. Он объяснил им, что, согласно его учению, душа его веч­но будет с ними.

Через некоторое время все последователи Иисуса узнали, что он живет неподалеку от Иерусалима. Многие из них являлись туда, чтобы видеть его, но всех их наши братья от­сылали обратно и вместе с тем назначали им время, когда бы они могли видеть Иисуса в тайном месте. Иисус отправился туда, как только распрощался со своими. В назначен­ном месте собралось несколько сот его уче­ников. И когда из беседы с ними Иисус уви­дел, что и они тоже жили надеждой на его земное царство, что и они ждали водворения счастья на земле, земной свободы и сверже­ния римского владычества Мессией, то Иисус еще раз стал убеждать их. Он понял тогда, что для него настало время уйти от мира. Этим он желал разрушить в народе веру в его земное могущество и его личную силу и за­ставить народ видеть в его словах только внушение Божие; Иисус хотел, чтобы народ наконец поверил этому и навсегда прими­рился с этим.

 

XXV

 

Перед наступлением ночи Иисус отправился в Иерусалим в сопровождении самых близких из своих учеников. Высший совет уже успел разослать повсюду своих наемни­ков, чтобы арестовать Иисуса и чтобы рас­пространить о нем ложные слухи. Но наши братья уже предупредили Иисуса и взяли его под свою защиту. Постоянные переходы с места на место и постоянное душевное волнение все более и более истощали его тело. Его раны хотя и зажили, но по време­нам снова сильно болели, и эта боль еще усиливала его слабость. Лицо его было бледно и утомлено: казалось, оно уже носи­ло на себе печать смерти. Когда Иисус прибыл в город вместе с Петром и Иоанном, друзья отвели его в уединенный дом, куда по его просьбе уже заранее собрались ста­рейшины нашего союза. Он сказал им, что час его отдыха наступает. Он просил их пойти на Масличную гору и там дожидать­ся его, а потом отвести его в назначенное убежище. Охваченный сильным волнени­ем, он призвал к себе своих учеников и про­шел с ними через весь город. Он проследо­вал мимо горы, на которой возвышается храм, и вышел через ворота, ведущие в Иосафатову долину. Чем дальше он шел, тем больше омрачалась его душа, ибо он предчувствовал, что совершает этот путь в последний раз. Он остановился на берегу Кедрона и стал оплакивать Иерусалим; по­том он медленно пошел дальше. Ученики следовали за ним. Иисус вел их молча и проникновенно на то самое место, где он обыкновенно учил народ. Это было непода­леку от Иерусалима, на самой высокой вер­шине Масличной горы, откуда можно обо­зревать всю Палестину. Ибо Иисус хотел в последний раз окинуть взором ту страну, где он жил и работал. На востоке виднелся Иордан, Мертвое море и горы Аравии. На за­паде на горе Марии, где стоит храм, сверкали огни. А позади горы, по другую ее сторону, виднелся город Вифания. Верные ученики Иисуса хотели отвести его туда. Но старей­шины ессеев собрались по ту сторону Мас­личной горы и ждали Иисуса, как это было условлено. Иисус убеждал учеников быть мужественными и твердыми в вере. Чем больше он говорил, тем торжественнее зву­чал его голос. Его охватило вдохновение, полное торжественной и трогательной пе­чали. Он молился за друзей, которых он должен был покинуть. Он поднял руку и дал друзьям свое благословение. В эту ми­нуту туман окутал вершину горы, а вечер­няя заря осветила его розовым светом. Ста­рейшины ессеи, ожидавшие по ту сторону горы, послали двух молодых братьев, что­бы напомнить Иисусу, что ночь приближа­ется. Ученики пали ниц, а Иисус поспешно удалился, охваченный грустью. Он быстро присоединился к нашим старейшинам и скрылся с ними в тумане, сгущавшемся все более и более. Два брата в белых празд­ничных одеждах обратились к ученикам и сказали им, чтобы они не ждали более Иисуса. Затем они быстро удалились, исче­зая в вечернем тумане. Они спустились с горы по той же дороге, по которой напра­вился Иисус.

 

                                        XXVI

 

Исчезновение Иисуса подняло дух среди его учеников и укрепило их в их святой вере. Теперь они знали, что они должны про­должать распространять учение Мессии и сами проводить его в жизнь, так как их учи­тель уже более не вернется. С этого времени они сплотились и стали действовать в пол­ном единстве и согласии. С этого дня они ежедневно стали собираться вблизи храма и в других местах, предназначенных для на­родных сборищ. Враги их не решались их трогать. Тем временем по городу распростра­нился слух, будто Иисус в облаке поднялся живым на небо. Этот слух распространили в народе люди, не присутствующие при после­днем свидании учеников с Иисусом. Учени­ки не опровергали этого слуха, потому что он способствовал укреплению учения Иису­са, а также и потому, что он действовал на воображение народа, требовавшего чудес для того, чтобы верить в Иисуса. Но Иоанн, который был при прощании Иисуса на Мас­личной горе, знал, что сталось с ним в дей­ствительности. Однако он об этом ничего не сказал и не написал. Так же поступил и Мат­фей. Другие же собрали народную молву и всякие слухи и составили рассказ, которому сами не верили. При этом ими руководило желание прославить Иисуса. Так поступил, например, один из его учеников, по имени Марк. Он написал в одну общину в Риме письмо, в котором он рассказывал о том, что произошло на Масличной горе. Но сам он не был очевидцем того, о чем он говорил, а ис­точником, откуда он черпал свои сведения, была народная молва. То же самое случи­лось и с Лукой, который имел наклонности ко всему чудесному. Ессеи убедили учени­ков Иисуса принять ессейские законы и обычаи для того, чтобы не нарушать согла­сия. Впоследствии ученики Иисуса и члены нашего союза составили между собою тесное сообщество и допустили в свою среду также и женщин — Марию и других галилеянок, бывших с ним в дружбе. Все они составили общину и покрывали все свои издержки из общей кассы.

 

XXVII

 

Покинув своих учеников, Иисус принял­ся спускаться с Масличной горы. Старейши­ны ессеев, а также Иосиф и Никодим сопро­вождали его. Ночью в пути Иисусу при­шлось сесть на мула, так как он был до крайности слаб. Прощание с друзьями глубоко потрясло его душу, он чувствовал прибли­жение смерти. Когда они достигли цели сво­его странствования, то есть того дома, неда­леко от Мертвого моря, где жили ессеи — Иисус был уже сильно болен. Терапевту при­шлось сейчас же приняться за Его лечение. Иосиф и Никодим остались на несколько дней с Ним. Иисус долго беседовал с ними и сообщил им свои желания. Они же в свою очередь простились с ним, обещав Ему да­вать постоянные и достоверные сведения о Иерусалимской общине. Но в Иерусалиме только Иоанн и Матфей знали о том, что Иисус возвратился в уединенное жилище ессейской общины и что сделал Он это для того, чтобы Его не могли провозгласить зем­ным властителем. Во время Его пребывания в этом доме, Иосиф и Никодим приходили к нему три раза. По своем возвращении они рассказывали нам о Нем. Его тело было слишком слабо, чтобы победить последствия всех перенесенных страданий, так как Он никогда не отдыхал в достаточной мере. Желание видеть своих учеников, постоян­ное напряжение ума, мысль о том, что они сделают какое-нибудь упущение, и нако­нец свойственное ему внутреннее беспокой­ство, еще больше возраставшее в уединении, истощали его понемногу и постепенно, все более и более разрушали Его тело. Когда ис­тек шестой месяц, Иосиф и Никодим виде­лись с ним в последний раз. Они пришли в нашу общину в ту минуту, когда мы собира­лись праздновать трапезу братской любви, и сообщили нашим старейшинам печальную и таинственную весть. Сердца их охватила пе­чаль, потому что горячо любимый брат наш возвратился в небесную обитель своего От­ца. Его бессмертная душа без страданий сбросила с себя земную оболочку. Его осво­бождение было так же мирно, как и весь его нрав. Его похоронили на берегу Мертвого моря. Согласно обычаю нашего ордена это было возложено на терапевтов. Но Никодим приказал молчать о смерти своего друга и скрывал ее от всех тех, кто не был деятель­ным членом общества и не был принят в выс­шую степень иерархии нашего союза.

 

 

                                                                              XXVIII

 

Вот вам, дорогие мои братья, единствен­ная правдивая история нашего друга, из­бранного Господом для того, чтобы приме­ром и благородными делами распространять в народе Его божественную мудрость и добродетель. Много времени уже прошло с тех пор, и когда я пишу вам, чтобы научить вас и разъяснить вам все это, евреи уже семь раз отпраздновали Пасху. Таким образом вы мо­жете судить обо всем, что приносит к вам людская молва. Ибо я знаю, что многие из новых учеников Иисуса приписывали ему разные чудеса потому, что их души требова­ли чудесного. Но люди просвещенные не противоречили им, зная, что народ еще очень невежествен и не в состоянии воспри­нимать истину без примеси чудесного. И как вам известно, множество слухов распростра­нилось в Риме; мне нет надобности опровер­гать их, потому что вы и сами знаете, что мог и чего не мог сделать сын нашего братства и на что он был способен. Но не одни только евреи в своей слепой вере в Иисуса расска­зывали о нем разные чудеса. Римляне дела­ли то же самое; ведь язычники верят в богов и в разные сказки, часто очень похожие на те чудеса, в которые верит и наш народ. Я разрешаю вам рассказать всем нашим ста­рейшинам, живущим в вашей местности, о том, что я вам пишу; но не говорите об этом новообращенным членам других степеней. Ибо сын Бога по духу более достоин боже­ских почестей, чем те, которых народ счита­ет небожителями.

Мы должны сами, по нашей доброй воле, распространять в народе учение Иисуса, ибо он распространил нашу мудрость и сделал ее полезной и доступной для всех. Он раскры­вал тайну нашего учения каждому по мере его способностей и по мере того, как он мог понять ее и усвоить. Оказывайте дружеский прием всем тем, кто обратится к вам от име­ни Иисуса, ибо его приверженцы рассеялись по всем странам, и вы узнаете их по их при­ветствию: оно у них то же, что и у членов на­шего общества. Старайтесь быть им полезны; следуйте примеру нашей Иерусалимской об­щины и общин всей Палестины, которые от­дали себя на служение сыну Отца нашего не­бесного.

Вот все, что я хотел сказать вам. Все, что я вам пишу, вполне достоверно и без малейшей примеси неправды, ибо старейшины ордена были свидетелями этого и я видел все своими собственными глазами и слышал своими ушами. Я связан узами дружбы с Иосифом, который состоит одним из членов высшего совета. Передайте мое приветствие братии и мир да будет с вами!

 

   «Послание ессеев» печатается по публикации «Жизнь и крестная смерть Иисуса» в журнале «Вестник знания» (1918. Вып. 1) в переводе с французского. Редакция журнала не указывает имени переводчика, сообщая только, что первона­чальная копия была на латинском языке.

 

Библиотека «Тело Света»

http://www.telo-sveta.narod.ru/libr.htm