В земле российской просиявший

преп. Серафим Саровский

Святость — одна из форм духа, известная с глубокой древности и среди всех народов. Всюду употреблялись одни и те же способы для достижения святости. За тысячу лет до нашей эры монашество процветало в Индии и Египте. Следы неподражаемых по высоте нравственных настроений остались в буддийских священных книгах.

Нет сомнения, что внешний подвиг святых главным образом состоит в подготовлении плоти к новому состоянию — “укрощении плоти”. Но что такое — это укрощение? Человеку, стремящемуся к святости, нужно особое, укрепленное тело. Укрепленное не гимнастикой, которая сводится к потере органического равновесия, к нарастанию грубых тканей за счет более нежных, а способом более естественным — воздержанием. Это тоже, если хотите, гимнастика, только через дух. Разросшиеся органы упражняются в неделании и непитании, пока не атрофируются до своей естественной формы.

Почитание мощей, мне кажется, коренится в этом отношении плоти к духу. Весь строй святого тела уравновешен и подчинен основному тону — служению мысли. Облагороженная плоть, как материальный корень духа, достойна быть предметом поклонения — как все совершенное, чего бы мы хотели достичь в себе. Древние поклонялись прекрасным статуям: это были языческие мощи, только мраморные, напоминавшие о богоподобных людях. Праведники, насколько это от них зависит, возвращают себя к свежести ранних лет. Довольствуясь ничтожным, они достигают самого значительного. Они и дети, и мудрены вместе. Именно о таких сказано, что им доступно царство Божие.

Что же является окончательным результатом этого блаженного состояния? — Любовь ко всему.

Великая историческая роль святых — освящать народ, делать его счастье благородным. Вы согласитесь, что нет на земле большей радости, как быть вблизи хороших людей. Насколько оскорбляет, когда ближний ваш выказывает несуществующее превосходство, настолько восхищает заслуженное. Перед вами некто лучший -- и вы счастливы лучшим счастьем какое возможно. Нужна ли аристократия народу? Да, вот такая, истинная,— она нужна и составляет самое высокое учреждение в государстве, не будучи им установлено, ни поддержано. Необходимо, чтобы был передан глазам всех живой образец неизмятого, свободного духа, живущего естественной жизнью. Не знать никаких ограничений, никаких обязательств, кроме внутренних, самим собою наложенных, это состояние более чем царственное.

В тот день, когда я пищу эти строки, сотни тысяч народа стекаются к костям святого Серафима. Людям узким и суеверным доступно облекать все высокое волшебством и вводить свою темноту в область света. Но это действительно область света и не нуждается в темноте. Христос исцелял больных и передал этот дар апостолам. Дар целения принадлежит всему, что внушает веру, что развязывает связанную болезнью энергию жизни. Но и Христос, и апостолы приходили не затем, чтобы исцелять тела. Их главное призвание было исцеление души, спасение чего-то высшего и более первоначального, чем тело.

Восстановить человеческую душу во всей ее Богоподобной чистоте, вернуть ей первозданную энергию -вот для чего приходил Христос, вот для чего проповедовали апостолы и страдали мученики. Мне кажется, призвание теперешних святых осталось то же самое: восстановить прежде всего души, а через них и тела.

Кто знает, какое потрясение, какой внутренний переворот совершается в больном уже при одной надежде на исцеление? Надежда предполагает вспыхнувшую веру, предполагает любовь к святому. Этот мгновенный порыв к совершенству не освежает ли прежде всего больную душу? Не поднимает ли он шлюзы для тех всегда присутствующих целительных сил, которые Бог заложил в своей жизни? Какова бы ни была тайна этой восстанавливающей силы, она драгоценна для человечества, около нее оживляется корень духа.

журнал "Наука и Религия"